Пушки острова Наварон

Полминуты спустя он вновь очутился у кромки овражка, прижимая к глазам окуляры цейсовского бинокля. Нет, он не ошибся. По склону Костоса растянутой неровной цепочкой медленно поднимались двадцать пять – тридцать солдат, осматривая каждую впадину, каждую груду камней. На каждом солдате белый маскировочный халат с капюшоном, но даже с расстояния двух миль обнаружить их было несложно: у каждого из-за спины торчали лыжи; заостренные их концы, черневшие на фоне снежного покрова, качались, когда солдаты, словно пьяные, спотыкались и падали на скользком склоне. Время от времени немец, находившийся у середины цепочки, взмахивал альпенштоком, видно давая какие-то указания. Он-то и свистел, догадался Андреа.

– Андреа! – послышалось из пещеры. – Что-нибудь случилось?

Обернувшись, грек прижал палец к губам. Заросший щетиной, в мятой одежде, Мэллори тер ладонью налитые кровью глаза, пытаясь окончательно прогнать сон. Повинуясь жесту Андреа, капитан захромал в его сторону. Каждый шаг причинял боль. Стертые в кровь пальцы распухли и слиплись. С тех пор как он снял ботинки с часового, новозеландец не разувался, а теперь и вовсе не решался взглянуть, что у него с ногами… С трудом вскарабкавшись по склону овражка, он опустился на снег рядом с Андреа.

– Гости пожаловали?

– Глаза бы мои не видели таких гостей, – буркнул Андреа. – Взгляни-ка, Кит. – Протянув капитану бинокль, грек показал в сторону подножия горы Костос. – Твой друг Дженсен не предупредил, что они на острове.

Мэллори методично осматривал склон; внезапно в поле зрения бинокля возникла цепочка солдат. Приподняв голову, он нетерпеливо повернул фокусировочное кольцо и, бегло взглянув на солдат, медленно опустил бинокль, о чем-то задумавшись.

– Горнопехотная часть.

– Да, это егеря, – согласился Андреа. – Из корпуса альпийских стрелков. Очень не вовремя они появились.

Мэллори кивнул, скребя заросший щетиной подбородок.

– Уж они-то нас непременно отыщут.

С этими словами капитан снова вскинул бинокль. Дотошность, с какой действовали немцы, настораживала. Но еще больше настораживала и пугала неотвратимость встречи с медленно приближающимися крохотными фигурками.

– Непонятно, что тут делают альпийские стрелки, – продолжил Мэллори. – Но факт тот, что они здесь. Должно быть, им известно, что мы высадились. Видно, все утро прочесывали седловину к востоку от Костоса – самый короткий маршрут к центру острова. Ничего там не обнаружив, принимаются за другой склон. Вероятно, они догадались, что с нами раненый и далеко уйти мы не могли. Рано или поздно они нас обнаружат, Андреа.

– Рано или поздно, – эхом отозвался грек. Взглянув на заходящее солнце на потемневшем небе, он заметил: – Через час, самое позднее полтора. Не успеет зайти солнце, как немцы нагрянут. Нам не уйти. – Андреа пристально взглянул на капитана. – Парня мы оставить не сможем. А если возьмем его с собой, то не сможем уйти от преследования, а он погибнет.

– Здесь нам оставаться нельзя, – решительно проговорил Мэллори. – Если останемся, то все погибнем. Или очутимся в одной из тех темниц, о которых рассказывал мсье Влакос.

– Иллюстрация преимущества больших чисел, – кивнул Андреа. – Так и должно быть, не так ли, Кит? Цель оправдывает средства, как сказал бы каперанг Дженсен.

Мэллори пожал плечами, но ответил довольно твердым голосом:

– Я тоже так считаю, Андреа. Арифметика простая: там тысяча двести, здесь один. Тут уж ничего не поделаешь, – устало закончил новозеландец.

– Понимаю. Но ты напрасно расстраиваешься, – улыбнулся Андреа. – Пошли, старина. Сообщим нашим друзьям приятное известие.

При появлении Андреа и Мэллори, которые вошли, запахнув за собой полог, капрал поднял глаза. Миллер расстегнул спальный мешок, в котором лежал Стивенс, и при свете карманного фонарика, лежавшего на спальном мешке, обрабатывал ему изувеченную ногу.

– Когда мы позаботимся о мальчишке, командир? – сердито произнес американец, ткнув пальцем в сторону спящего. – Этот водонепроницаемый спальник, будь он неладен, насквозь промок. И малый тоже. Совсем закоченел. Я потрогал его ногу, она словно кусок мороженой говядины. Ему нужно согреться, шеф. Нужны теплое помещение и горячее питье, иначе ему крышка. В ближайшие же сутки. – Зябко передернув плечами, Миллер медленно обвел взглядом неровные стены их каменного гнезда. – Попади он даже в первоклассный госпиталь, шансы у него были бы невелики… В этом окаянном леднике он лишь последние силы теряет.

Миллер был недалек от истины. Снег на валунах таял, и вода стекала сверху по липким замшелым стенам или капала на пол пещеры, покрытый снежной жижей, смешанной с полузамерзшим гравием. Без вентиляции и стока воды воздух в убежище был сырым, спертым и холодным.

– Как знать, может, он попадет в госпиталь раньше, чем ты думаешь, – сухо заметил Мэллори. – Как у него с ногой?

– С ногой хуже, – признался капрал. – Много хуже. Я положил на рану еще горсть лекарства и снова ее перевязал. Это все, что в моих силах, командир. Мы напрасно тратим время… А что это за треп ты подпустил насчет госпиталя? – спросил он недоверчиво.