Пушки первых Романовых. Русская артиллерия 1619–1676 гг

До конца 1630-х гг. Пушкарский приказ не мог наладить бесперебойное пушечное производство из-за обветшалости амбаров Пушечного двора: каменная литейная, подновленная после Смуты, к этому времени требовала более основательной реконструкции, а деревянный амбар, построенный в 1616 г., прогнил. Чтобы не останавливать литье пищалей полностью, руководство Пушкарского приказа приняло решение реконструировать Пушечный двор поэтапно.

В начале 1641 г. Пушкарский приказ указал разобрать «старой деревянный амбар» и на его месте поставить каменный. В мае того же года гончары разобрали старую литейную печь и стали делать новую[139]. Новый амбар возвели в кратчайшие сроки. Отметим, что деревянные

стены литейной были заменены в то время, когда ремонта требовали стены Кремля. Перед нами неоспоримое доказательство того, какое большое значение придавалось пушечному литью после Смоленской войны. По словам очевидца, царь Михаил Федорович «полату превелику построил», где стали отливать новые пушки, «и на ней постави своего царского величества знамя – орел позлащен»[140].

Чтобы не останавливать пушечное производство во время ремонта Пушечного двора в 1641 г., Пушкарский приказ договаривался с частными предпринимателями. Так, некто А. Комаев взялся отлить в Костроме пищали по присланным образцам, но оказалось, что «те его пищали худы, не против образца»[141].

Тем не менее случаи периферийного производства известны. Так, Христофор Рыльский был послан на Ливны, «делать органки и пушечки на образец для скорого походу против… крымских и нагайских людей». Орудия Рыльский привез в Москву в Стрелецкий приказ. Позже, в 1646 г., Рыльский просил «те арганки и пушечки из Стрелецого приказу выдать» и отпустить с ним на Ливны для похода[142].

Вообще шляхтич-перебежчик Христофор Рыльский высоко ценился в России как военный специалист. В частности, уже через три года после поступления на царскую службу, в 1632 г., он изготовил некую повозку для стрельбы из пищалей, годную для боевых действий против татар – «обозную телешку, что бывает годна к бою с пищалною стрелбою». Всего боевая обозная телега обошлась казне в 11 рублей 10 алтын 5 денги[143].

К началу 1640-х гг. в документах фиксируются упоминания небольших «пушечек верховых». В 1641 г. рядом с денежной казной Пушкарского приказа находились четыре или пять таких орудий[144]. Скорее всего, это были небольшие мортиры калибром в несколько фунтов. В «Воинской книге» 1607–1620 гг. написано: «Да пушечки бывают верховыя или огненныя в устьях широки, длиною три-четыре ступеней, весу в них бывает по три-четыре контаря, а стреляют из них каменными и огненными ядры и в приступы дробом»[145].

К 1643 г. новый Пушечный двор был значительно модернизирован: помимо двух каменных амбаров на главном литейном заводе появились новые подсобные помещения, склады, весы, водяная мельница, кузницы, сверлильные и плавильные амбары, мастерские избы по склону берега р. Неглинной. Но в последние годы царствования Михаила Федоровича в 1644–1645 г. Пушечный двор не производил интенсивных работ по выпуску полковых пищалей.

В столбцах Белгородского стола РГАДА сохранились сведения (1648 г.) о пожаловании пушкарскому голове С. Ф. Шишкину за то, что под его руководством был реконструирован Пушечный двор. В документе также отмечается, что именно он спас 19 пищалей в Белом городе во время пожара[146].

Обнаруженная в архиве ВИМАИВиВС «Книга расходная Пушкарского приказу по раздачи жалования служилым людям пушкарского чина за скрепою дьяка Осипа Пустынникова» 1644–1645 гг. расписывает весь работающий штатный состав Пушечного двора. Записи начинаются с 20 ноября 1644 г.: в течение целого года пушечным литьем занимались всего два мастера – Д. Кондратьев и М. Боранов, остальные мастера были, очевидно, в отъезде. Кроме учеников Д. Кондратьева и М. Боранова (13 человек) упомянут еще 21 ученик Г. Фалька[147].

Книга перечисляет учеников:

– Ивана Фалька: Степан Орефьев, Тимофей Тимофеев, Осип Иванов, Денис Андреев;

– Григория Наумова: Первой Иванов, Потап Сидоров, Федор Гаврилов, Федот Михайлов, Степан Михайлов, Иван Тимофеев;

– Алексея Якимова: Кирилл Кононов, Тимофей Феоктистов, Петр Алексеев, Андрей Михайлов, Воин Логинов, Дмитрий Федотов, Федор Аникеев;

– Михаила Иванова: Матвей Варламов, Лев Иванов, Петр Матвеев;

– Давыда Кондратьева: Степан Кузьмин, Арсений Григорьев, Важен Данилов, Яким Гаврилов, Алексей Меркульев;

– Николая Баранова: Федор Иванов Улыбин, Иван Антопьев, Никита Лавров, Харитон Тимофеев, Арсений Симаков, Никита Антипьев, Арсений Михайлов, Яков Савельев.

В целом перед нами – впечатляющий штатный состав литейщиков (6 чел.) и их учеников (33 чел.). Среди работников Пушечного двора мы видим старых литейщиков, еще учеников Андрея Чохова (Г. Наумов – с 1598 г., А. Якимов с 1610-х гг.), Кондратия Михайлова (Д. Кондратьев с 1618 г., Н. Баранов – с 1618 г.). Среди новых литейщиков фигурирует бывший ученик А. Якимова М. Иванов.