Пушки первых Романовых. Русская артиллерия 1619–1676 гг

В архиве Пушкарского приказа хранятся несколько интересных судебных дел. Следует в качестве примера привести судное дело 1692 г. по челобитью елецких пушкарей на елецких стрельцов по поводу земельного спора[627]. Было опрошено большое количество свидетелей («всего в сыску 164 человека»), большинство из которых утверждали, что «стрельцы тою землею не владели, толко де у них была старая выпись, и та де выпись згарела… лет с сорак»[628]. Был произведен «большой повальный обыск» с соответствующими запросами в архивы приказов, в результате чего судья Пушкарского приказа Урусов «со товарищи» установили: ранее вместо денежного и хлебного жалованья елецким пушкарям были выделены «пашенная земля, и леса, и дубравы, и сенные покосы, и всякие угодья… и тою землею они, Елецкие пушкари, с теми стрельцами вместе и заодно общей выписи по сей год владели»[629]. В результате волокиты принято решение отмежевать земли.

Государевы пушкари несли два вида службы, «домашнюю» (в своей слободе и родном городе) и «отъезжую» (походная и посылочная командировки в уезды страны). Последняя, в свою очередь, по времени различалась на «временную» (от нескольких дней до нескольких месяцев) и «годовую».

В военное время по распоряжению Пушкарского приказа часть из них направлялась в армию, в составе которой пушкари подчинялись начальникам артиллерии – пушкарским головам. Оставшиеся в городе, согласно росписным спискам, на случай осады посменно дежурили у своих орудий и следили за их исправным состоянием. В описях укреплений пушкари, затинщики и воротники всегда указывались вместе с их родственниками[630]. В тех городах, где не было воротников и кузнецов, пушкари выполняли их обязанности – чинили лафеты, дежурили на воротах. В мирное время пушкари, входящие в гарнизоны, должны «быти… у наряду, у пушок и у пищалей неотступно день и ночь»[631]. В случаях, если «про приход государевых недругов вести учинятся», т. е. когда станет известно о приближении неприятелей, воеводам предписывалось «наряд по городу велети поставить, и пушкарей к наряду и на поворот черных людей росписать»[632].

В период службы у орудий у пушкарей были специальные инструменты, необходимые для стрельбы, – банники и вишеры для очистки ствола, затравки и фитили, шила и натруски. Из личного орудия в документах фиксируются пищали, бердыши, копья, ножи[633].

К походам с «Большим государевым нарядом» (1632–1634 гг., 1654–1656 гг.) участвовали московские пушкари. Если учесть, что в 1629 г. в Москве было всего 318 пушкарей, а в 1633 г. под Смоленск послано 164 пушкаря, то можно легко заметить: в походе принимали участие более половины из всего московского корпуса пушкарей. К концу неудачной осады в живых из них осталось 130 человек (в том числе 28 раненых и больных)[634].

В походах 1654–1667 гг. у орудий «Государева Большого наряда» и полковой артиллерии находилось более половины всех московских пушкарей – по одному на полковое и по три пушкаря на осадное орудие. Вместе с пушкарями в поход шли кузнецы и плотники «для поделок у наряда». К обслуживанию орудий приписывались также «посошные люди».

При Алексее Михайловиче, когда начались реформы по унификации стрелецкой, солдатской и драгунской артиллерии, половина от общей совокупности пушкарей была привлечена для обслуживания полковых орудий – во время полугодичных командировок они записывались в состав полков и «были у полковых дел беспрестанно».

Для обучения меткой стрельбе в цель устраивались специальные артиллерийские смотры. Стрельбы производились по срубам с бревенчатыми стенами, насыпанными землей. По случаю праздников или приезда иностранных послов производились торжественные смотры служилых людей[635].

К 1660-м гг., когда Разрядный приказ замкнул на себе основные военные функции, в распоряжении Пушкарского приказа оставались головы, которым подчинялись пушкари:

– пушкарский голова Алексей Аврамьев сын Мещеринов руководил работами на Пушечном дворе;

– на Мстиславском дворе «у пушечных запасов» были пушкарские головы Иван Стромилов и Петр Борисов сын Стромилов;

– на верхней зелейной мельнице и у зелейной казны находились Иван Алексеев сын Бабки, а на нижней зелейной мельнице – Тихомир Александров сын Костюрин.

В городах в ведении приказа было 7 голов, осадных голов —15 чел., городовых приказчиков 10 чел., на Тульских, Лихвинских, Рязанских, Ряжских засеках – 32 засечных головы[636].

Примерно со второй трети XVII в. городовые и московские пушкари начинают нести обязательную посылочную службу вместо дворян и детей боярских, специфика которой никак не была связана с пушкарским делом. В 1635 г., например, путивльскому воеводе С. Волынскому был дан указ, чтобы он «донских казаков, пушкарей и затинщиков к Москве с отписками и со всякими нашими делы и на вести по городом посылал по очередям, чтоб дворяне и дети боярские не обслуживали»[637].