Пушки Смуты. Русская артиллерия 1584–1618

На Лучинской башне фиксируется пищаль «Собака» в 10 фунтов. За XVI в. упоминаются несколько орудий с этим именем – в Ливонском походе, при осаде Вендена в 1578 г., в Белгороде в 1630-х гг. Но по описям Смоленска XVII в. в Лучинской башне фиксируется только десяти-, а по другим сведениям, двенадцатифунтовая пищаль «Лисица», отлитая А. Чоховым в 1575 г. Даже в польской описи 1654 г. указана «на башне Лучинской пушка Лис десяти фунтовая с надписью московской» («Na baszcie Luczynskiey dzialo Lis dziesiec funtowe z napisem Moskiewskim»)[308]. Скорее всего, в смоленской описи 1609 г. из-за ошибки и внешнего сходства фигурок лисицы и собаки на дульной части орудия пищаль «Лисица» названа «Собакой»[309].

Остальные орудия, находившиеся на вооружении Смоленска, были небольшого калибра – до 8 фунтов, среди которых упомянуты орудия-трофеи Ливонской войны: «Лев вильянской» из Феллина (3 ствола с одинаковым названием в 2,5, 6 и 8 фунтов соответственно), «полоцкая» (6 фунтов), «дорогобужская» (3 фунта). Сороковые (до 1 фунта) и затинные пищали (до 0,5 фунта) составляли основу артиллерийского парка Смоленской крепости. Необходимо отметить, что количество тюфяков – дробовых короткоствольных орудий – в Смоленске было всего 3 шт., что выглядит несколько странным. Пушкарей, т. е. профессиональных артиллеристов, было всего 37 человек. Как рассказывали в плену смоляне, защитники «пушек имеют довольно, но некому стрелять»[310].

По укреплениям Смоленска были расписаны орудия, а к орудиям приписаны пушкари и горожане «на подъем и на поворот». Так, на подъем двупядной пушки требовалось 6 человек, семипядной пищали – 4, полуторной пищали – 6. Две длинные пищали (под именем «Лев Вильянский») разворачивали 4 и 10 человек соответственно.

Таким образом, несмотря на большое количество стволов (270 ед.), артиллерийское вооружение Смоленска состояло преимущественно из средних и мелкокалиберных орудий.

Кроме этого, отсутствие крупнокалиберных пищалей и мортир, способных поражать живую силу за укреплениями, несомненно, являлось явным недостатком обороноспособности крепости. Противник имел возможность беспрепятственно возводить батареи напротив уязвимых участков крепости, сосредотачивать огонь тяжелых орудий и подавлять крепостную артиллерию.

Войска Сигизмунда III, прибывшие в начале осени 1609 г. под Смоленск в составе 12,5 тыс. человек, имели всего 30 орудий, из них осадных было 3 ствола, доставленных из Витебска[311]. Орудия были достаточно тяжелыми – 9 сентября под артиллерию, прибывшую из Вильны, 4 дня строили понтоны для переправки через Днепр[312].

События под Смоленском наглядно иллюстрировали практически все методы обороны и осады: здесь и контрбатарейная борьба с артиллерийскими дуэлями, и «подземная война» с боями в галереях, и подрывы с помощью петард и мин, и т. п. Если проломы в башнях и стенах осаждавшие делали обстрелом из крупных орудий, то проломы в воротах поляки пытались сделать с помощью петард. Так, петарда у Копытецких ворот, заложенная под прикрытием Л. Вайера, образовала брешь, однако ее размеры были небольшими – дыру мог успешно защищать пушкарь (вероятно, Т. Портной), дежуривший с рогатиной у московской пушки[313].

Некоторое число смоленских средних орудий оказалось выведено из строя, поэтому в отражении штурмов оказали значительное влияние мелкокалиберная артиллерия и ружья. Затинные пищали, стрелявшие значительно дальше, чем мушкеты, были постоянной «головной болью» поляков – стволы «гаковниц» легко переносились на нужный участок обороны, и противник не мог быстро сориентироваться и подавить огонь со стен. 7 октября из затинной пищали был убит ротмистр Гаевский[314]. О «сильной стрельбе из гаковниц и ружей» неоднократно отмечено в «Дневнике осады Смоленска»[315].

Против Богословской башни (в ней были сосредоточены наиболее крупные орудия смолян, в том числе и упоминаемая ранее «ругодивская пищаль»), с которой «сильно стреляли в лагерь», были поставлены крупные батареи с целью подавить крепостную артиллерию.

Осадные орудия производили, по словам поляков, значительные повреждения в башне, но русские «так усердно стали заделывать их землей, что вскоре были заделаны все повреждения, несмотря на то что стены насквозь пробиты были нашими ядрами»[316].

13 октября 1609 г. поляки «бросили два каленых ядра в крепость для пробы»[317]. Но бомбардировка калеными ядрами не произвела ожидаемого эффекта.

Один из эпизодов подземной войны характеризовался использованием «химических» снарядов в подкопах. Защитники встретили противника в подкопе тремя ядрами, заправленными «составом с страшным смрадом». Снаряды удалось затушить, гайдуки вынесли их из подкопа, один из них разрубили, чтобы узнать состав начинки: «Она была наполнена селитрой, порохом, серой, водкой и другими заразительными веществами. Когда их зажгли, то никто не мог вынести их запаха»[318].