Пушкин

Это помогло романисту дать верную и глубоко сочувственную характеристику самого Пугачева: перед нами одаренный, смелый, умный и великодушный вождь народного движения; личность его вызывает в Гриневе сильнейшее влечение и «пламенное желание» спасти его. Чувствуется, что поэт сжился в своих долголетних раздумьях с этим мощным народным образом, к изучению которого он обратился еще в годы своей ссылки и о котором тогда уже творчески мыслил (еще в декабре 1826 года он говорил М. Н. Волконской, что задумал сочинение о Пугачеве). Долгий труд вызвал прочную симпатию к герою. Невозможно переоценить то глубокое сочувствие, с каким написан Пушкиным великолепный исторический портрет предводителя народной вольницы, обреченного дворянской Россией на смертную казнь, церковную анафему и моральное ошельмование.

С таким же мастерством обрисован представитель другого слоя старой России — капитан Миронов. Незаметный и чуть смешной в обычном быту, он вырастает перед лицом военной опасности в героя долга и присяги: он выполняет свои обязанности не только честно и беззаветно, но умело и искусно. Все комические черты образа сразу отпадают, когда на валу осажденной крепости перед нами выступает во весь рост старый вояка, ясно понимающий стоящую перед ним задачу и безошибочно разрешающий ее. «Докажем всему свету, что мы люди бравые и присяжные!..» Он проявляет подлинный героизм в критический момент сражения, когда идет на вылазку и верную смерть во главе гарнизона, готового бросить ружья. Пушкин в его лице воздает высокую хвалу тем скромным армейцам, которые, по замечательной характеристике В. О. Ключевского, «не делали правительств, но решительно сделали нашу военную историю XVIII века» и вместе с русскими солдатами самоотверженно вынесли на своих плечах дорогие лавры знаменитых полководцев.

Так же достоверно и живо изображены в романе и ближайшие помощники Пугачева с горнозаводского Урала — сын крепостного рабочего Белобородов и многократный участник восстаний XVIII века Иван Тимофеевич Соколов, прозванный Хлопушей, сумевший организовать революционные отряды из молотовых мастеров, кузнецов и слесарей с демидовских рудников. Это были руководители пугачевского движения в южноуральской рабочей массе.

К общей бытовой картине «пугачевщины», воссозданной Пушкиным, позднейшие научные разыскания ничего не прибавили, как и не исправили в ней ни одной черты. Труд исследователя, восполненный гением художника, установил навсегда основные очертания этой бурной эпохи и центральные типы ее ведущих деятелей.

2

В образах молодых офицеров, вовлеченных ходом событий в крестьянскую революцию — Гринева и Швабрина, — Пушкин стремится разрешить издавна привлекавшую его проблему деклассированного и мятежного дворянина — декабриста Якубовича, Дубровского и, наконец, ряда исторических лиц, замешанных в пугачевском движении, — Шванвича, Башарина, Буланина, исторического подпоручика Гринева. Если в художественных образах и романическом действии «Капитанской дочки» эта сложная проблема не нашла окончательного разрешения и четкой формулы, то поставлена она здесь с замечательной широтой и проведена с глубоким жизненным драматизмом.

Сама история выдвинула характерного героя для социологических выводов поэта. В 1833–1834 годах внимание Пушкина привлек тот повеса и дебошир середины XVIII века, лейб-кампанец Александр Шванвич, который в трактирной драке разрубил палашом щеку Александру Орлову (об этом имеется запись Пушкина). Этот сорвиголова был отцом тому поручику Михаилу Шванвичу, который из правительственных войск перешел на сторону Пугачева и был осужден в 1774 году верховным судом.

Личность этого дворянина-пугачевца чрезвычайно заинтересовала поэта. Взятый в плен пугачевским отрядом под Оренбургом осенью 1773 года, Михаил Шванвич встретил неожиданную милость со стороны вождя восстания. Видя, что на поручике «кафтан худ», Пугачев подарил ему шубу «на мерлущатом лапчатом меху» и оставил с собою ужинать. «Служи мне верой и правдой, — сказал он ему под конец вечера, — и я тебя не покину».

Вскоре Шванвич был произведен в атаманы. Но после тяжелого поражения Пугачева под Татищевой крепостью в марте 1774 года он оставил опустелую Берду и явился к оренбургскому губернатору Рейнсдорпу. По сентенции верховного суда, Михаил Шванвич был лишен чинов и дворянства, подвергнут ошельмованию преломлением шпаги над головой и сослан в Сибирь.