Пушкин

Мы предлагаем вашему вниманию самую полную версию этого сценария – первую. Она самая литературная и при этом самая свободная: как часто бывает, советчики начали портить хуциевский замысел, требуя «драматургичности», «кинематографичности», динамики и т. д. Фильм в режиссерской версии восьмидесятых годов уже почти не отличается от стандартных кинобиографий – может быть, и к лучшему, что Хуциев его в этом варианте не снял. Нам осталась авторская версия – идеальная, неосуществимая, счастливая и трагическая, единственная в своем роде. Все ключевые эпизоды пушкинской биографии выстроены тут в единый лейтмотив – Пушкин предстает здесь русским Христом, создателем не только русской литературы, но и русской нравственности. Сейчас самое время читать эту книгу.

Дмитрий Быков

От автора

Фильм о Пушкине?

Или как еще спрашивают:

– Почему вы решили снимать фильм о Пушкине?

Вопрос этот ставит в тупик и вызывает глухое раздражение. Хочется ответить: «Да потому что он мой дедушка. Вы не знали? Он завещал мне миллион – он ведь брал червонец за строчку – если я создам ему кинорекламу».

Или уже корректнее: Пушкин – наша национальная гордость, а до сих пор еще не создано фильма об этом великом поэте, и вот я, скромно, но с достоинством… и т. д.

Банальность рождает в ответ еще большую банальность, и все вдруг начинает казаться пошлым и ненужным.

На дворе XX век. Век электроники, кибернетики, XX век с его идеями тотальности, когда человек представляется песчинкой в житейском водовороте, век водородной бомбы. И… Пушкин. На Невском рычат машины, вспыхивают рекламы. Конечно, это не Бродвей или там Елисейские Поля, но и на пушкинском Невском есть рекламы. А он, всматриваясь в мигающее пламя свечи, в который раз решает для себя вопрос – что есть жизнь, и зло грызет свое гусиное перо. Стучат пишущие машинки, гудят телетайпы и радио оповещает нас о новых победах человечества: побежден космос, на повестке дня проблема долголетия! Раскрыта тайна наследственности! Исследуется химизм человеческого мышления! Мигает голубой огонек телевизоров, и к нам в дом заглядывают приятные респектабельные люди, уверенно и убежденно рассказывающие нам, как надо жить и в чем счастье. Звонит телефон: «С вами будут говорить Пушгоры».

Стремительный ритм жизни требует сокращений – некогда и не надо писать писем и неделями ждать ответа, не надо прислушиваться к завыванию метели, замирать от нетерпения и тоски. Ничего не надо. Всё просто и ясно.

Так почему же я ставлю фильм о Пушкине?

Может быть потому, что люблю этого человека, как если бы он был мой друг, был здесь рядом, стоит только протянуть руку.

Может быть потому, что благодарен ему за то, что он учит меня быть мудрым, быть гордым – быть человеком. Может потому, что мне бесконечно жалко его. Жалко той щемящей жалостью, когда ничего нельзя поделать, ничего нельзя поправить.

У каждого человека в жизни бывает, наверное, несколько встреч с Пушкиным.

Первые встречи – детство. Просто имя – Пушкин. Слово «Пушкин». Нам его читают вслух – сказки.

Потом школа. «Евгений Онегин» – лишний человек», «Борис Годунов» – трагедия народной жизни», «Я помню чудное мгновенье…» – заучите наизусть». Параллельно, рядом – любовь и привыкание к определениям, к категориям. Великий поэт, народный, гордость. Но каким-то образом мы все же уберегаемся от скуки казенных фраз, и Пушкин – выражаясь тем же стилем – ломает золоченую раму официального портрета. Чем взрослее мы становимся, тем глубже постигаем его, движемся к нему навстречу.

Но бывает момент, в который происходит своя особая встреча. Тогда Пушкин предстает иным, новым. И – необходимым уже на всю жизнь.

Со мной это произошло в Одессе. Я уже кончил институт, уже работал, уже снимал вторую картину. Случилось, что я заболел, довольно сильно, слёг. И вдруг неожиданно и необъяснимо почувствовал острую необходимость в Пушкине, потребность немедленную. Я читал его снова, всего – и то, что знал раньше, и то, что не знал, – всего. Впечатление было огромное, новое, несравнимое. Исцеляющее – в буквальном смысле. Это была решающая встреча, смысл которой я тогда до конца еще не понял. Решающая потому, что возникло смутное желание, которое потом перешло в четкое намерение.

Кончая предыдущую работу, я уже твердо определил свои планы.

И вот – впервые еду в Михайловское. Решаюсь ехать.

Для меня этот серый октябрьский день – как в первое посещение квартиры на Мойке, где мне разрешили после закрытия музея походить одному по пустым комнатам, – одно из самых сильных впечатлений, значительных событий в жизни.