Пушкин

Бенкендорф подал Александру I докладную записку, в которой изложил собранные им сведения о «Союзе благоденствия» – декабристском тайном обществе. Император оставил доклад без внимания. Николай I таких ошибок не совершал. Он высоко ценил Бенкендорфа и назначил его начальником III отделения. Данное отделение занималось политическим сыском. После создания корпуса жандармов Бенкендорф возглавил и его.

Царь Николай I поручил Бенкендорфу надзор за Пушкиным. Когда Пушкин отклонялся от единственно дозволенного пути, генерал делал ему вежливые выговоры. Зачем, не дождавшись цензурной правки, прочел гостям «Годунова»? Зачем не известил, что едет в Петербург? В Москву? В деревню, на Кавказ? Зачем явился на бал во фраке, а не в мундире?

Пушкин сравнивал Бенкендорфа со своим любимым напитком – жженкой, «потому что она, подобно ему, имеет полицейское, усмиряющее и приводящее все в порядок влияние на желудок».

В покое Пушкина не оставляли: поэту вменяли авторство «Гаврилиады». За оскорбление религии грозило лишение всех прав состояния и ссылка в Сибирь. Поэт свое авторство отрицал.

Поставили ему в вину и стихи «Андрей Шенье» о поэте, павшем жертвой французской революции. Цензура углядела в этом стихотворении намек на восстание 14 декабря.

Свобода поэта была зыбкой, и это доказывало даже то, что, когда Пушкин попросил разрешение на выезд за границу, ему решительно отказали. Возможно, чтобы заглушить снедавшую его тоску, Пушкин вновь принялся играть, просаживая в карты все свои немалые гонорары.

Пушкин и реклама

Поэт рассказывал, что однажды к нему пришел дородный немец и, начав с поклонов, долго просил: «Будьте добры, не откажите». Александр Сергеевич заверил, что поможет, когда узнает, в чем дело. Немец попросил дозволения украсить свое изделие стихами великого поэта.

– Много для меня чести. Но какое изделие и какие стихи? – спросил Пушкин.

– Я приготавливаю превосходную ваксу. Если позволите, напишу на баночках «Светлее дня, темнее ночи…

Некоторые даже называют сумму сделки – пятьдесят рублей, которые поэт, конечно же, немедленно спустил в карты. [85]

Портреты Пушкина

В это время в русской культуре происходил перелом: уходили в прошлое романтизм и сентиментализм и зарождался новый стиль – реализм. В 1827 году сразу два выдающихся художника – москвич Василий Тропинин и петербуржец Орест Кипренский – писали портреты Пушкина.

У Кипренского портрет поэта заказал Антон Дельвиг. Художник изобразил поэта в строгом черном сюртуке с перекинутым через плечо шотландским пледом – скромная дань устарелому романтизму. Картина экспонировалась в Академии художеств в год своего создания.

Пушкин был доволен портретом и даже посвятил Кипренскому стихи, в которых были и такие строки: «Себя как в зеркале я вижу, / Но это зеркало мне льстит». То, что живописец приукрасил поэта и сгладил его африканские черты, отмечали многие из друзей Пушкина.

Совсем иной портрет Пушкина создан Тропининым, бывшим крепостным, незадолго до того получившим вольную. Тропинин не понаслышке знал, что такое несвобода, и, наверное, поэтому он постарался изобразить поэта в максимально вольготной, непринужденной обстановке, схватив момент творческого вдохновения: поворот тела и головы естественны, голубые глаза озарены внутренним огнем, шейный платок скорее наброшен, а не завязан, домашний халат задрапирован на манер римской тоги…

Интерес прославленных живописцев к Пушкину как к модели ярко говорит, как он был знаменит и известен.

Салон Зинаиды Волконской

Приглашали Пушкина и в лучшие дома обеих столиц. Зинаида Александровна Волконская имела огромный дом на Тверской, там, где ныне расположен Елисеевский магазин. Ее салон был местом встречи художников и литературных знаменитостей: Боратынского, Мицкевича, Веневитинова, Девитте… Желанным гостем там стал и Пушкин.

Княгиня Зинаида Александровна Волконская была на десять лет старше поэта. Природа одарила ее щедро: красотой, умом, талантами. Хозяйка дома изучала историю, этнографию и археологию России, что довольно скептически воспринималось светским обществом. Но Волконской не было дела до мнений света: в 1825 году она стала членом московского Общества истории и древностей российских, пожертвовала свою библиотеку Московскому обществу испытателей природы…

После восстания декабристов положение Волконской еще более осложнилось, так как она устроила проводы в Сибирь их жен. Над ней был установлен тайный надзор полиции. Несмотря на это в ее салоне продолжали собираться многие известные писатели и поэты.

Еще до первой встречи с Пушкиным Волконская его боготворила. Княгиня прекрасно пела (у нее было контральто). Встретившись с Пушкиным впервые, она спела его элегию «Погасло дневное светило…», на музыку популярного тогда композитора Осипа Осиповича Геништы. Поэт был очень растроган. Он стал частым гостем в салоне Зинаиды Александровны, называл ее «царицей муз и красоты».