Пушкин и декабристы

Непривлечение Левушки к следствию после его пребывания среди восставших на Сенатской площади, отсутствие его имени в «Алфавите» декабристов, а также в обширном «Списке лиц, прикосновенных к тайному обществу и состоящих под надзором и замечанием» ⁵ (чему, кажется, не могли помешать любые планы «заложничества»), - все это объясняется, по всей видимости, сравни-

¹ «Русский архив», 1866, стлб. 1487-1488.

² См.: ЛН, т. 58, с. 252-253.

³ ВД, т. II, с. 180.

⁴ См.: М. В. Нечкина. Лев Пушкин в восстании 14 декабря 1826 года. - «Историк-марксист», 1936, № 3, с. 85-100.

⁵ См.: ЦГВИА, ф. ВУА, оп. X, № 6.

374

тельно поздней датой показаний Кюхельбекера (17 февраля - 31 марта). Если бы подобное признание было сделано в начале политического процесса, тогда Льва Пушкина действительно могла постигнуть судьба Цебрикова или Горского, примкнувших на краткое время к мятежникам и осужденных. Однако в конце февраля и в марте комитет уже довольно отчетливо представлял список «заговорщиков», а 26 марта узнали «высочайшую волю, чтобы комитет, при открытии новых лиц, участвовавших в тайном обществе, представлял бы к взятию тех только, кои по показаниям и справкам окажутся сильно участвовавшими в преступных намерениях и покушениях общества…» ¹.

Лев Пушкин, конечно, не подходил под категорию «сильно участвовавшего». И при всем том неблагонадежность была существенным фактором его биографии, а правительство обращало внимание на общность духа двух братьев еще до 14 декабря. В известном эпизоде (ноябрь 1824 года), когда власти заинтересовались приехавшим из Новоржева «дворянином Пушкиным» (не Александр Сергеевич ли без разрешения?), начальник Главного штаба Дибич запрашивал: «Какой Пушкин, как же он дворянин без чина и служит по министерству?» Министр народного просвещения отвечал, между прочим, что Л. С. Пушкин «обучался около двух лет в здешнем университетском пансионе и исключен из оного в начале 1821 года по поводу обиды, сделанной учениками сего пансиона учителю Пенинскому. В департаменте духовных дел не замечан он в худых поступках ‹…› Между тем требую я точнейшей справки, за что именно Пушкин исключен из пансиона и об последствии не умедлю вас, милостивый государь мой, уведомить» ².

Проверка благонадежности Льва Пушкина в 1826 году предложением, исходящим от Бенкендорфа, - была вполне возможной. В этот период формировалось будущее III Отделение, куда старались привлечь и некоторых вчерашних вольнодумцев (как это позже удалось, например, с Дубельтом, числившимся по «Алфавиту» декабристов). Да и сам А. С. Пушкин отвергнет сделанное ему предложе-

¹ ЦГАОР, ф. 48, № 26; 87-е заседание следственного комитета, 26 марта 1826 г.

² «Русская старина», 1901, № 1, с. 436; ср.: ЦГВИА, ф. 36, оп. 3/847, № 61, л. 3.

375

ние - отправиться на Кавказ, числясь по штату Бенкендорфа ¹. И ведь Липранди, хоть и не служивший в III Отделении, но исполнявший в царствование Николая I различные поручения по части политического сыска, - прежде был близок к декабристам, попадал под арест, в «Алфавит». Его совет Льву Сергеевичу принять предложение Бенкендорфа отражает «личный опыт».

Так или иначе, но жандармская инициатива была проявлена; впрочем, как мы знаем, дело обошлось, Лев Пушкин не стал жандармом: возможно, тут была простая проверка благонамеренности, совпавшая с максимальным гневом властей против поэта. Не исключено также, что сам Бенкендорф не пожелал иметь столь ненадежного сотрудника.

Несколько месяцев спустя, осенью 1826 года, Лев Пушкин по-прежнему скорбит о разбитой карьере и решает записаться в армию, действующую против Персии. Реакция Сергея Львовича в связи с этим чрезвычайно примечательна, и, хотя дело было уже после освобождения Александра Сергеевича, об этом уместно поговорить сейчас: через посредство одного документа перед нами предстанет во всей определенности и сам Пушкин-отец, и его отношения с сыновьями, и те разговоры, что в доме Пушкиных велись постоянно, особенно в 1826 году.

Текст, который будет сообщен, никогда не печатался. История его такова: в документах по секретной части канцелярии дежурного генерала Главного штаба сохранилось дело с занятным названием «О препровождении к генерал-адъютанту Бенкендорфу выписок из писем разных лиц для объяснения по оным с г. начальником Главного штаба Его Величества. Начато 21 октября 1826 года, кончено 29 декабря того же года» ².

Большую часть этого дела составляют сопроводительные бумаги насчет перлюстрированных писем, вскрытых службой Дибича и пересылаемых Бенкендорфу. Всего в деле упоминается тридцать девять писем, из которых со-

¹ «Бенкендорф ‹…› благосклонно предложил средство ехать в армию. «Какое?» - спросил Пушкин. Бенкендорф отвечал: «Хотите, я вас определю в мою канцелярию и возьму с собою?» - «В канцелярию III Отделения!» - Разумеется, Пушкин поблагодарил и отказался от этой милости» («Из записной книжки Н. В. Путяты». - «Русский архив», 1899, № 6, с. 351, где напечатано без последней фразы; подлинник в ЦГАЛИ, ф. 394, оп. 1, № 46, л. 62).