Пушкин и наше всё

— Ну да, как же, — ревниво фыркнула Лилита. — И ты уже вообразил, с ее слов, чуть ли не семейную идиллию? Да только не будет ничего такого. Ты ведь не знаешь, сколько никчемной швали тусуется у нее на квартире: всякие бездари, графоманы, разные неудачники… Они пытаются использовать секретаршу директора для достижения коммерческого успеха, а она-то, дурочка, этого не понимает, принимает их ухаживания за чистую монету. Как только ты возникнешь в ее окружении, они в тебя вцепятся как клещи, и не дадут тебе покоя ни днем, ни ночью, чтобы использовать тебя в своих целях. Взвоешь… Не дадут они тебе творить… Впрочем, есть у нее и настоящие ухажеры, с ними вообще лучше не связываться, они быстро доведут тебя до греха, с твоим-то темпераментом…

Мрачно как-то, подумал поэт. Может, и впрямь вернуться на небо? Жена меня заждалась, а уж как я по ней соскучился… А если еще и в Чистилище отправят после земных дел…

— Быстрее соображай, — жестко сказала Лилита. — Анжела уже получила инструкции от директора и спускается вниз. А твои стихи я сейчас принесу, редактор даже не заметит, что они исчезли.

Красотка встала и быстро пошла, сексапильно колыхая бедрами.

— А тебе не влетит от начальства, что ты мне помогаешь? — крикнул ей вдогонку Пушкин.

— Дальше Ада не пошлют, — бросила Лилита через плечо, горько улыбнувшись. — А на премию я плевать хотела…

Поэт вздохнул и вытащил заветный свисток, полученный от архангела Рафаила… Из-за угла выехал белый мерседес, из него вышел высокий стройный блондин в белом костюме и направился к Пушкину.

— Вызывали, Александр Сергеевич? — спросил он. — Что так быстро?.. Ну, пройдемте в машину, я Вас за городом вознесу, здесь не хочется привлекать внимание.

Пушкин сел в мерседес. Тут и Лилита подбежала, открыла дверцу и сунула Пушкину его бумажки со стихами.

— У Преисподней есть какие-то претензии к Пушкину, по поводу его пребывания в Миру? — осведомился блондин у нее.

— Нет, никаких претензий, — мотнула головой Лилита. — Давайте подпишу.

Блондин протянул ей какой-то пергамент, и Лилита быстро и небрежно начертала на нем огненную подпись указательным пальцем.

— Это хорошо, — удовлетворенно молвил блондин, пряча пергамент в бардачок. — Можно будет прямо в Рай, без лишних формальностей на входе.

— Прощай, Лилита, — молвил поэт. — Спасибо за помощь. Придешь к нам на литкружок?

— Обязательно, — молвила красотка и улыбнулась. — Еще встретимся, поболтаем. А то раньше я стеснялась подойти… А ты мне автограф не оставишь? — и она протянула Пушкину левую ладошку. — Ты пальцем черкани, этого достаточно. Не бойся, это тебя ни к чему не обяжет, никакой это не договор.

Блондин молчал, и Пушкин провел пальцем по протянутой ладони; на ней загорелся красным цветом его автограф.

— Ну, спасибки! — еще раз улыбнулась Лилита и чмокнула поэта в щеку. — Еще увидимся!

Блондин деликатно отвернулся, сделав вид, что не заметил поцелуя. Лилита отошла в сторону, встала у дерева… и словно растаяла в воздухе… Тут из дверей издательства выскочила Анжела и стала вертеть головой, высматривая Пушкина.

— С ней попрощаться не хотите? — спросил блондин. — Если только быстро…

— Нет уж, — буркнул Пушкин. — Еще неизвестно, кто тут чертовка, которая может погубить твою душу, а кто — ангел, который может ее спасти…

— А что, Александр Сергеевич, хотите, я Вас покатаю по городу? — предложил блондин. — Время до вечера у нас есть. Вы ведь не всё успели увидеть сегодня. Я Вам покажу Ваши памятники, их тут много. Поверьте, русский народ Вас помнит и любит… Вот только выходить из машины уже нельзя.

— Поехали, — согласился поэт, и мерседес тронулся с места.

А в редакции еще долго гадали: это что было, массовый психоз или просто перегрев от жары? Редактор воспользовался случаем опять поднять вопрос о кондиционере, и только одна Анжела всплакнула, не таясь…