Пушкин и пустота. Рождение культуры из духа реальности

В 2010 году вышел последний роман В. Аксенова «Таинственная страсть» – почти мемуары, завещание, история шестидесятничества, в некоторой степени диагноз: когда-то было очень хорошо, но отчего-то все так гадко закончилось. Некогда было понятно, кто враги, в четкую сетку координат успешно вписывались любовь к классике, причудливые мечты, богемные разговоры. А потом Советскую власть отменили. И поколение шестидесятников тотчас исчерпалось. Грустно. Не о чем больше вести богемные разговоры. Не освежить прошлое. Не омолодить людей.

Жалко шестидесятников. Очень жалко. Хотя бы потому, что их место-уходящих-отсюда скоро займет поколение Х.

Представитель поколения беби-бумеров В. Сорокин в «Голубом сале» иронизирует над Толстым, Набоковым, Платоновым. Зло и часто неудачно.

Представитель поколения Х В. Пелевин в романе «t» играет с мертвыми этикетками русского классического наследия. Удачно играет. Освобождает читателя от советских интерпретаций классики.

С точки зрения беби-бумеров, Пелевин – автор злокозненного опуса, порочащего отечественную словесность.

Точка зрения поколения Y иная: русская классика чуть-чуть жива, потому что на нее давят мертвые символы умершей империи – Советского Союза. Советские интерпретации классики хотят взять реванш над самой классикой, оттого ее нужно освобождать от пут идеологии.

Бета-победители озвучивали аксиомы социологической или литературно-художественной классики, настаивая на том, что общество определяется уровнем сплоченности составляющих его элементов. Показательный знак эпохи 1970—1980-х – песенная мысль Окуджавы: «Возьмемся за руки, друзья!»

О жиреющей идентичности

Современное поколение Y интуитивно ощущает, что общество окончательно расколото, точка возврата пройдена в «нулевых», что социальные и межличностные конфликты являются переменной, зависимой от параметров ментальных и поколенческих несходств, и мир обязан включать в себя необходимую меру индивидуально-разнообразных вкусов, ориентаций, ценностей, целей, норм и ожиданий. Взяться за руки уже не с кем, и не для чего: актуальный режим взаимодействия между поколениями базируется не на тяготении к сплоченности, а на потребности установить дистанцию.

Отчужденность становится одним из необходимых параметров кооперации между поколениями. В идеале порядок продуктивного социального взаимодействия и согласованных деятельностей может быть эффективным при соблюдении приоритета консенсусных ценностей между поколениями. Сегодня это по меньшей мере затруднительно, точнее практически невозможно, потому что представители поколений Х и Y предпочитают быть автономными участниками диалога и не навязывать свои интересы и потребности оппонентам.

Повестка сегодняшнего дня не подразумевает каких-либо устремлений, основанных на искренних коллективистских принципах. Культура и ТВ приглашает вступить в игру, настаивая на том, что это неизменно новый тренд. Перед таким соблазном трудно устоять.

Постмодернистские философы рекомендуют населению, которое с большим интересом занимается обсуждением цен на сельхозпродукцию, сориентировать свои интенции на освоение точки зрения Другого, признать, что любая идентичность жиреет за счет демонизации этого самого Другого.

Поколению Y, конечно же пригодятся такие советы, но оно не желает соблазняться теориями, которые призваны намеренно подрывать собственную идентичность, Игреки не желают участвовать в утешительном проекте беби-бумеров по выработке стратегии построения Своего как Другого, они хотят строить Свое как Свое.

Если им и свойствен инфантилизм, чему порука номинальный возраст, то они в отличие от беби заворожены не миражами имперской мускулистости, а действуют в стилистике рекомендаций журналов, обучающих, как быть независимыми.

Для поколения беби, равнявшихся на вычитанный из учебников ренессансный идеал, умственный потенциал определялся знаниями и навыками, восприимчивостью к сложному и нетривиальному. Для Игреков – важно эксплуатировать это сложное и нетривиальное без обязательств, знать, как оно работает.

Бета-победители и беби-бумеры склонны к мизантропии, чего бы дело ни касалось. Видят что-нибудь бесцветное – расстраиваются, наблюдают что-либо самопорождающееся – печалятся и обзываются. Беби великие гордецы-самооговорщики, они присвоили себе способность к самопознанию на том лишь основании, что в институтах наряду с диаматом слышали о Декарте.

Игреки не расположены к социальной печали, их задача создать собственное индивидуалистическое бытие. Слово «индивидуализм» они воспринимают и как самобытность, и как экономическую эмансипированность.

Бета-победители и старшие беби-бумеры на миру отличались повышенным риторическим бессребренничеством. При этом успешно строили кооперативы и пользовались распределителями.

Представитель поколения Y без стеснения готов озвучить простенькую истину, осознает ее во всей очевидной красе, как новенький гаджет: во-первых, все деньги мира ничего не значат; во-вторых, нужно гораздо больше денег.

...