Пушкинский круг. Легенды и мифы

И действительно, согласно широко распространенной легенде, гвардейские солдаты, стоя на Сенатской площади, весело скандировали: «Конституция», наивно полагая, что это жена Константина. В случае неудачи, если верить некоторым легендам, полки должны были поджечь Петербург, чтобы «праха немецкого не осталось», и отойти к новгородским военным поселениям.

События 14 декабря 1825 года не только всколыхнули Россию, но и разделили общество на две далеко не равные части. Сохранилось предание о графе Ф. В. Ростопчине, который, узнав о восстании, будто бы сказал: «Обыкновенно сапожники делают революцию, чтобы сделаться господами, а у нас господа захотели сделаться сапожниками».

Что же касается самого восстания, то в фольклоре нашла отражение отчаянная попытка предотвратить трагический исход событий. Ее предпринял великий князь Михаил, он въехал верхом между гвардейцами Флотского экипажа и солдатами Московского полка и пытался говорить с моряками. В это время откуда-то появились двое офицеров и некий человек в партикулярном платье. Человек в штатском прицелился в Михаила, но трое матросов Флотского экипажа бросились на него и тем самым, утверждает легенда, спасли великого князя.

Подавлением восстания руководил лично Николай I. Он хорошо знал многих офицеров гвардейских полков. С некоторыми из них великокняжеская чета дружила, что называется, семьями. Многие, в той или иной степени, приходились родственниками императорской фамилии. Рассказывали, что, когда один из старейших иностранных дипломатов, находясь там же на Сенатской площади, подошел к Николаю и спросил, не могли бы они, дипломаты, каким-нибудь образом помочь императору, тот сухо проговорил: «Это дело семейное, и в нем Европе делать нечего». Впрочем, все было достаточно зыбко и неопределенно. Во всяком случае, по слухам, перед тем, как выйти из Зимнего дворца на Сенатскую площадь, Николай попрощался со своей семьей.

Николай I

Восстание жестоко подавили. Во время следствия декабристы держали себя достойно и не отступились от своих принципов. Осталась легенда, будто во время допросов одному из руководителей восстания — то ли Никите Муравьеву, то ли Николаю Бестужеву — царь, лично проводивший следствие, предложил свободу, от нее декабрист отказался в протест против того, чтобы карали или миловали по беззаконной прихоти одного человека. Между тем по Петербургу разгуливала острая и небезопасная эпиграмма:

Едва царем он стал,
То разом накудесил:
Сто двадцать человек тотчас в Сибирь послал,
Да пятерых повесил.

Казнь состоялась 13 июля 1826 года на кронверке Петропавловской крепости. Это была первая смертная казнь со времен Екатерины II, когда в сентябре 1764 года на эшафоте Сытного рынка за попытку освободить из Шлиссельбургской крепости Иоанна Антоновича казнили В. Я. Мировича. Уже одно это делало казнь декабристов явлением исключительным. Передавали, что начальник Генерального штаба генерал-фельдмаршал И. И. Дибич получил приказ Николая I после казни руководителей восстания провести всех осужденных декабристов мимо тел повешенных. Но даже Дибич растерялся, «получив этот дикий приказ», который так и остался невыполненным.

А между тем есть и другое предание, рассказанное Александром Дюма на страницах романа «Учитель фехтования». Согласно Дюма, на следующий день, узнав, что у двух из пяти приговоренных к казни декабристов при повешении оборвались веревки, Николай I укоризненно сказал: «Почему не послали сказать мне об этом? Мне не подобает быть более суровым, чем Бог». Даже если этот сюжет придумал сам писатель, то можно не сомневаться, что после выхода в свет романа легенда начала свою самостоятельную жизнь и добралась до России. Русских читателей французской литературы во Франции имелось достаточно.

А еще спустя несколько дней после казни Николай I посетил Морской кадетский корпус. Как рассказывает предание, проходя по коридору, император едва сохранил спокойствие, когда увидел в одной из ниш миниатюрную виселицу с пятью повешенными мышами.

В связи с тайным погребением казненных декабристов в Петербурге появились две легенды. По одной из них, «тела были вывезены на взморье и там брошены с привязанными к ним камнями в глубину вод». По другой — погребение под большим секретом произвели на острове Голодай, на безымянном кладбище, не отмеченном надмогильными холмами, крестами или памятниками, где предавали земле трупы самоубийц, казненных преступников, а также умерших от венерических болезней, то есть тех, кому православная церковь отказывала в ритуальном погребении.

Как мы знаем, Пушкин в это время находился в Михайловском. По одной малоизвестной легенде, накануне казни пяти декабристов ему приснился странный сон. Будто бы у него выпало пять зубов. Как единодушно утверждают все известные толкователи снов, выпадение зубов означает несчастье или потерю близких людей.