Пушкинский круг. Легенды и мифы

Правой рукой Бенкендорфа, а по единодушному утверждению современников — головой графа, стал умный и проницательный Л. В. Дубельт. У Дубельта существовала весьма характерная привычка, хорошо известная в столице. Вознаграждение тайным агентам выдавалось в суммах, всегда кратных трем. «В память тридцати сребреников», — пояснял будто бы граф в кругу близких друзей.

В тайных агентах недостатка не ощущалось. Еще задолго до создания Третьего отделения, при императоре Александре I, приехавший в Россию немецкий историк Август-Вильгельм Шлегель обратил внимание, что «в России есть уши за каждою дверью и занавеской». Известны стихи, широко ходившие по рукам в 1850-х годах, когда начальником Корпуса жандармов был будущий министр внутренних дел А. Е. Тимашев. Стихи пародируют разговор двух столиц, «беседы», впрочем, можно понять, что дело не только в создании Третьего отделения:

У царя у нашего
Верных слуг довольно:
Вот хоть у Тимашева
Высекут пребольно.
Влепят в назидание
Так ударов до ста,
Будешь помнить здание
У Цепного моста.

В ответ на такое предупреждение из Петербурга со знанием дела отвечала Москва:

У царя у нашего
Все так политично,
Что и без Тимашева
Высекут отлично.
И к чему тут здание
У Цепного моста,
Выйдет приказание,
Выдерут и просто.

В то время в Петербурге распространился мрачноватый розыгрыш, пользовавшийся печальной популярностью среди невзыскательной армейской и студенческой молодежи. Когда приезжий искал, где было бы можно снять квартиру, ему советовали идти на Фонтанку, 16. Там, мол, свободных помещений сколько угодно. Придя туда, приезжий в ужасе натыкался на вывеску Третьего отделения, о котором были наслышаны даже в далекой провинции.

После смерти Бенкендорфа Третьим отделением руководил вспыльчивый и несдержанный Алексей Орлов. Про него в Петербурге ходили самые жуткие слухи. Опять, как и в давние времена, при небезызвестном С. И. Шешковском, начали говорить о специально устроенных в кабинете Орлова креслах. По его команде кресла опускались под пол вместе с провинившимся, который тут же получал «ощутимое возмездие за свои вины». При этом, рассказывает легенда, ни исполнители, ни потерпевший не видели друг друга.

В 1880 году функции пресловутого Третьего отделения передали Департаменту полиции Министерства внутренних дел, вплоть до 1917 года располагавшемуся в этом же здании на Фонтанке, 16. В 1923 году в дом у бывшего Цепного моста вселился Петроградский губернский суд. С 1956 года здесь располагаются Ленинградский (ныне Санкт-Петербургский) городской и областной суды.

Возвращаясь к последовательности нашего повествования, скажем, что жизнь Пушкина в отпущенные ему последние десять лет жизни была отравлена прямой зависимостью от этой пресловутой царевой службы. Начальник Третьего отделения граф Бенкендорф по должности был обязан следить за Пушкиным. По указанию императора он лично контролировал буквально каждый шаг поэта. Это в равной степени распространялось как на общественную и творческую деятельность поэта, так и на его личную жизнь. Более того, в служебные обязанности Бенкендорфа входило непосредственное посредничество между поэтом и царем. Все письма Пушкина, равно как и его прямые обращения к Николаю I, проходили через руки Бенкендорфа. Это касалось и всех ответов царя, предназначенных Пушкину.

Глава VI ЛИТЕРАТУРНОЕ И ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ОКРУЖЕНИЕ

Литераторы

В 1827 году, когда Пушкин вернулся в Петербург после ссылки, круг литературных друзей, товарищей, приятелей и просто знакомых Пушкина в основном сформировался. В него входили известные писатели и поэты, художники, издатели. Многие приязни сохранились еще с лицейской и послелицейской поры, хотя некоторые появились позже. Пушкин был верным товарищем. Он искренне верил в мужскую и творческую дружбу и был искренне признателен всем своим друзьям, сохранившим верность ему за годы вынужденной разлуки.

В первую очередь в этом многочисленном ряду, конечно же, надо назвать старшего товарища Пушкина, его верного наставника в жизни и в литературе Василия Андреевича Жуковского.

Впервые Пушкин встретился с Жуковским во время посещения им Лицея в 1815 году. Однако эту встречу и знакомством вряд ли можно было назвать. Просто Жуковский узнал тогда, что в Лицее учится юноша, блестящие поэтические способности которого вызывают восхищение и вселяют надежды. Ближе оба поэта познакомились в литературном кружке «Арзамас», чьей признанной душой был Василий Андреевич.