Пушкинский круг. Легенды и мифы

История возникновения литературного общества «Арзамас» восходит к премьере комедии Шаховского «Урок кокеткам, или Липецкие воды», в пьесе под фамилией Фиалкина осмеивался Жуковский и его поэзия. Друзья поэта ответили на этот выпад градом убийственных эпиграмм. Тогда же один из будущих основателей «Арзамаса» граф Д. Н. Блудов, находясь в Нижегородской губернии и проезжая уездный городок Арзамас, вздумал изобразить в стиле «Беседы» и Шаховского, и всех его почитателей. Пьеса называлась «Видение в некоей ограде». Она-то и объединила всех сторонников карамзинского направления в литературе против Шишкова и его «Беседы». Так, в 1815 году возникло «Арзамасское общество безвестных литераторов». Этот провинциальный город славился на всю Россию своими жирными гусями. Эмблемой общества стал знаменитый арзамасский гусь. Поеданием жареного гуся заканчивалось каждое заседание общества.

Все участники «Арзамаса» имели прозвища, взятые из поэм Жуковского. Пушкина называли «Сверчком». «Арзамас» просуществовал недолго. Он прекратил свою жизнь в 1819 году. Но оставил свой след как в истории русской литературы, так и в жизни самого Пушкина.

Весной 1819 года в Петербурге появилось другое литературное общество — «Зеленая лампа». Название общества произошло от лампы зеленого цвета, висевшей в доме Н. В. Всеволожского, где проходили заседания. Эта лампа стала эмблемой общества. Эмблема имела глубокий общественно-политический смысл: лампа ассоциировалась со светом, а зеленый цвет, как известно, является цветом надежды. Изображение лампы было и на кольце, которое носил каждый участник общества.

На протяжении всей послепушкинской истории общественной жизни Петербурга роль и значение «Зеленой лампы» оценивались по-разному. Многие считали собрания у Всеволожского «оргиями и забавами веселящейся молодежи». Например, Кюхельбекер на следствии по делу декабристов признался, что его приглашали вступить в «Зеленую лампу», но он отказался по причине «господствующей будто бы там неумеренности в употреблении напитков». Другие считали заседания «Зеленой лампы» «полностью соответствующими духу декабристского общества „Союз благоденствия“». Самые решительные и непримиримые требовали отличать вечера Всеволожского от заседаний «Зеленой лампы». Тем самым признавались и «неумеренность в употреблении напитков», и молодежные «оргии и забавы», тем не менее перемежавшиеся серьезными заседаниями. Советским историкам очень хотелось видеть активного члена этого общества Пушкина более непримиримым политическим деятелем, нежели обыкновенным 20-летним юношей, только что вырвавшимся на свободу после шестилетнего заточения в стенах Лицея. Послушайте, что говорит об этом он сам:

Во цвете лет свободы верный воин,
Перед собой кто смерти не видал,
Тот полного веселья не вкушал
И милых жен лобзаний не достоин.

Участие Пушкина в заседаниях «Зеленой лампы» по времени совпало еще с одним важным литературным явлением. Пушкин начинает работать над поэмой «Руслан и Людмила», а следовательно, обращается к фольклору. В нашем контексте этот факт творческой биографии поэта особенно важен. Фольклор наряду с античной литературой и библией становится еще одним источником, питающим его поэзию. Этот источник Пушкин находил в детских впечатлениях от общения со своей няней Ариной Родионовной Яковлевой, более известной в истории как просто Арина Родионовна. Кстати, правильное имя няни Пушкина — Ирина, или Иринья. Так она значится в ранних документах. Да и с ее фамилией не все так просто. Яковлевым, или точнее Родионом, сыном Якова звался отец Арины. Дочь же во всех известных документах называется не иначе как Арина Родионовна, то есть Арина дочь Родиона. Скорее всего, только в 1820-х годах, когда, благодаря поэту, имя-отчество пушкинской няни стало широко известно в литературных и читательских кругах, появилось первое общее упоминание фамилии, имени и отчества — Арина Родионовна Яковлева.

Арина Родионовна — крепостная графа Ф. А. Апраксина, а после приобретения Суйды Ганнибалом — крепостная бабушки поэта М. А. Ганнибал. В 1799 году, в год рождения Пушкина, она получила «вольную», но добровольно осталась няней в семье поэта. Она была одним из самых ярких представителей низовой культуры, хранителем, или, как говорят в науке, носителем фольклора. Арина Родионовна всю свою жизнь, рассказывая Пушкину легенды и предания, служила неиссякаемым источником его вдохновения. Как в том анекдоте, который не то пересказала, не то придумала неистощимая Фаина Георгиевна Раневская: Мальчик сказал: «Я сержусь на Пушкина, няня ему рассказывала сказки, а он их записал и выдал за свои», хотя школьный фольклор, извлеченный из сочинений и устных ответов на уроках, утверждает обратное: «Арина Родионовна очень любила маленького Сашу и перед сном читала ему „Сказки Пушкина“».