Пушкинский Лицей

ние, он восторженно рассказывает в своих автобиографических заметках. "Мы следовали за ним, пишет он, тесною толпой, ловя каждое его слово. Пушкин был в черном сюртуке и белых летних панталонах. На лестнице оборвалась у него штрипка; он остановился, отстегнул ее и бросил на пол; я с намерением отстал и завладел этой драгоценностью, которая после долго хранилась у меня. Из разговоров Пушкина я ничего не помню, да и почти не слышал: я так был поражен самим его появлением, что не умел даже и слушать его, да притом по всегдашней своей застенчивости шел позади других". В другом месте воспоминаний Я. К. находим еще свидетельство о таком посещении Пушкина, относящееся, по-видимому, ко времени пребывания Я. К. на старшем курсе (в 1831 г.). "Как всегда водилось, когда приезжал кто-нибудь из наших "дедов", мы его окружали всем курсом и гурьбой провожали по всему Лицею. Обращение его с нами было совершенно простое, как со старыми знакомыми; на каждый вопрос он отвечал приветливо, с участием расспрашивал о нашем быте, показывал нам свою бывшую комнатку и передавал подробности о памятных ему местах. После того мы не раз встречали его гуляющим по Царскосельскому саду, то с женою, то с Жуковским, которого мы видели у себя около того же времени: он присутствовал на экзамене из истории"...

Такое юношеское обожание великого поэта, сочетавшееся с пылкою привязанностью к Лицею и благоговейным почитанием лицейской старины, вынесенное Я. К. из стен Лицея - он покинул его в 1832 году, - развиваясь под влиянием благоприятных обстоятельств, в скором времени обратилось в сознательный культ и воплотилось позже в плодотворное дело изучения объекта этого культа и собирания лицейских реликвий.

Из юноши-лицеиста, хранившего - как драгоценность - ничтожнейшее вещественное воспоминание о посещении Пушкиным Лицея и тщательно сберегавшего свои лицейские тетрадки и рукописные литературные журналы, издававшиеся в подражание 1-му курсу, вырос с течением времени известный исследователь жизни и эпохи Пушкина, собиратель и хранитель обрывков архива и преданий первоначального Лицея.

Плоды поэтической и вообще литературной лицейской деятельности первого курса были однако ж еще мало известны в стенах Лицея воспитанникам следующих курсов, знавшим о них лишь по слухам и преданиям и следовавшим примеру старейших и этим преданиям в собственных своих опытах. По словам Я. К. Грота, из лицейских стихотворений 1-го курса они почти ничего не знали, пока находились в заведении. "Я познакомился с ними, пишет он, только через год после своего выпуска из Лицея, именно в 1833 г., когда товарищ Пушкина барон М. А. Корф, тогдашний мой начальник по Канцелярии Комитета Министров,., дал мне на прочтение две переплетенные в зеленый сафьян тетради, содержащие собрание стихотворений некоторых из его товарищей. Я тогда же переписал большую часть их, не пропустив конечно ни одной из пьес Пушкина. Эти тетради принадлежали собственно товарищу и другу его (Корфа) М. Л. Яковлеву, страстному любителю музыки и пения, который некогда и сам пописывал стихи, особенно басни, но

28

не обнаружил в поэзии заметного таланта"1 Итак этими выписками из лицейских тетрадей Корфа или Яковлева мой отец в 1833 г. и положил очевидно первое основание своему собранию литературных опытов и разных бумаг первокурсников Лицея. Три тетради этих выписок сохранились в его архиве под заглавием "Извлечение из собрания лицейских стихотворений 1-го курса", и я уже имел случай воспользоваться ими в одной из своих статей2.

Несомненно, служба Я. К. у бар. Корфа и сближение его с этим товарищем Пушкина сыграли видную роль в удовлетворении им тех литературных стремлений и интересов по отношению к Пушкину и Лицею, которыми он проникся еще на лицейской скамье. Через Корфа, в его доме, он познакомился со многими первенцами Лицея, напр., с Яковлевым, Матюшкиным, кн. Горчаковым, Комовским.

Первым хранителем большей части лицейских бумаг 1-го курса был известный товарищ и друг Пушкина, общий любимец и "лицейский староста" (устроитель лицейских сходок) М. Л. Яковлев (ум. в 1868 г.)3. В. П. Гаевский в своих статьях о Пушкине в Лицее (1863)4 говорит об , тих бумагах, как о "хранящихся" у Яковлева. Очевидно он от него получил их, и ему же возвратил. Разумеется, не все, что потом было собрано из лицейского "архива", принадлежало к этому собранию Яковлева. Бережно хранили у себя разные остатки письменной лицейской старины как некоторые другие товарищи Пушкина (не говорим здесь о самом поэте), например бар. Корф, Матюшкин, Комовский, Малиновский, так и старый директор Энгельгардт, а равно и некоторые лицеисты ближайших к 1-му курсов и лица, случайно связанные с первоначальным Лицеем и его воспитанниками. Но все же главная часть сохранившихся рукописей была сосредоточена у Яковлева.

Все эти бумаги Яковлев или сам в последние годы жизни (след, до 1868 г.) передал или может быть завещал передать после своей смерти адмиралу Ф. Ф. Матюшкину, с которым он был по-видимому особенно дружен (вспом