Пушкинский Лицей

И так еще одно благодеяние для меня исполнено тобою, еще одно кольцо прибавлено к той цепи, которая возлагается на меня благодарностью. Я разумею жизнь Эйлера, Нет, мой друг, я не отказываюсь еще от моего намерения, и в будущности, увидим, может быть, исполнение. Но теперь недостает мне материалов, и так что было мне прошлого разу говорить тебе об

этом?

С Ахматовым переписка моя идет через пень-колоду. И что в самом деле может быть несноснее переписки в стихах, - какое принуждение, какая лесть; прибавь еще к тому, что я самого Ахматова (которого принужден называть первым другом, предметом чувств и мыслей, идеалом сердца и души, которому противу воли должен я петь такую же бессмыслицу о дружбе, каково Кантово определение любви) едва только помню, следственно не знаю ни свойств его, ни характера - сколько неудобств! но что делать, с волками надо по волчьи выть.

Прощай, любезный мой anti-Ахматов, пиши мне, пиши, если хочешь сделать мне одолжение, требуй всего: услуживать тебе есть первое удовольствие твоего

Царскосельского друга Алексея Илличевского.

1 Семен Семенович Есаков, вышедший из Лицея в гвардию, был после полковником артиллерии и погиб в царстве польском, в 1831 г. во время войны. Я. Г. * трул (франц.)

93

Из письма Илличевского Фуссу от 16 января 1816г.

XIX

П февраля 1816г.

Любезный друг Павел Николаевич,

Правда! ты виноват, что мы получаем по одному только письму в месяц (отвечаю тебе твоими же словами): 1-ое потому, что ты имеешь более меня свободного времени, 2-е потому, что за тобою остановилось дело, - вот тебе и ответ и выговор за долгое молчание. Если он тебе покажется brusque1, то ты вправе наказать меня: задуши меня своми письмами, так, чтобы я принужден был нанять извозчика, чтоб он вывозил из Лицея негодную бумагу.

Вторую просьбу твою, или лучше приказание, говоря языком дружбы, исполню. Теперь не могу, ибо пишу это письмо impromptu2, хотя впрочем поэты пишут impromptu целые ночи, но на сей раз я не поэт!

Прошу покорно доставить мне Дмитрия Донского, не русского, разумеется, а немецкого. - NB. Теперь Есаков в городе, и может тебе кланяться сам за себя, сколько ему угодно. Г-ну Гофману мое почтение.

Благодарю тебя за то, что ты нас поздравляешь с новым Директором, - он уже был у нас; если можно судить по наружности, то Энгсльгардт человек не худой - vous sentez la pointe3. He поленись написать мне о нем подробнее, это для нас не будет лишним. Мы все желаем, чтобы он был человек прямой, чтоб не был к одним Engel4, а к другим hart5.

Это, кажется, вздор, чтоб нас перевели в Петербург6, - хотя мы это сами слышали и от людей, достойных вероятия. Признаться, это известие не всем равно приятно, и я сам не желаю, чтоб это обратилось в событие: причин на это много, но болтать некогда. Прочти! Прости! Прости!

Lizes - pardonnez - adieu6.

незаслуженным (франц.) - экспромтом (франц.) ' шутка понятна (франц.) 1 ангелом (нем.) 'суровым (нем.)

' Уже тогда носились такие слухи, осуществившиеся только в 1844 г. К. Г. ' Прочтите - простите - прощайте (франц.)

95

Pardonnez за то, разумеется, что на этот раз хорошее не в великом количестве - понимаешь.

Алексей Илличевский.

XX

28 февраля; известен год и место.

Теперь, может быть, в эту минуту мы пишем вместе, я к тебе и ты ко мне, если верить твоему обещанию. Поэтому ты видишь, что я получил последнее письмо твое, разумеется, последнее по сие время, - не дай Бог, чтоб ты лишил меня лучшего удовольствия получать твои письма, всегда исполненные остроты и нежных уверений в дружбе. Но подожди, j'aurai bien ma revanche1.

Теперь, может быть, в эту минуту ты посылаешь ко мне Дмитрия Донского, а я к тебе желаемую тобою Балладу, подивись проницательству дружбы - вопреки тебе самому я узнал, чего ты хочешь; это не Козак2, а Поляк?, баллада нашего барона

Дельвига.

Краткое известие о жизни и творениях сего писателя. Антон Антонович Барон Дельвиг родился в Москве 6-го августа 1798 года от благородной древней Лифляндской фамилии. Воспитанный в Русском законе, он окончил (или оканчивает) науки в Импер. Лицее. Познакомясь рано с Музами, музам пожертвовал он большую часть своих досугов.

Быстрые способности (если не гений), советы сведущего друга - отверзли ему дорогу, которой держались в свое время Анакреоны, Горации, а в новейшие годы Шиллеры, Рамлеры, их верные подражатели и последователи; я хочу сказать, он писал в древнем тоне и древним размером - метром. Сим метром написал он К Диону, К Лилете, К больному Горчакову - и написал прекрасно. Иногда он позволял себе отступления от общего правила, т. е. писал ямбом: Поляк (балладу), Тихую жизнь (ко

1 я еще возьму реванш (франц.)

2 У нас есть баллада и Козак, сочинение А. Пушкина. Mais, on nepeut desirerce qu' on ne connaitpas. Voltaire, Zaire. А. И. (Перев.. "Но: нельзя желать того, что не знаешь Вольтер, Заир". - прим, ред.]

3 Она приложена к письму. См. ниже. К Г