Пушкинский вальс

   Владислав Георгиевич чувствовал, что прогулка явно пошла ему на пользу: настроение его значительно улучшилось, он успокоился, и факт его так и несложившихся отношений с Лилией Николаевной уже воспринимался им значительно легче – так, досадная неприятность, которая скоро забудется. Да и факт появления следователя совсем не раздражал его больше: этого капитана можно понять, он просто выполняет свою работу. Ходит, ищет, узнает. Ведь это только в боевиках работа следователей – сплошные драки, погони, пальба, а в жизни все бывает совсем не так! В жизни куда больше рутины, на то она и жизнь…Он в умиротворении поднялся на третий этаж, поздоровался с дежурной, а когда вошел в свой номер и начал переодеваться, его едва не хватил удар: внезапно обнаружилось отсутствие бумажника.

    Это был настоящий кошмар.Мало того, что в бумажнике лежала крупная сумма, так еще это были все средства, которыми он располагал! У него оставалось лишь немного мелочи, случайно осевшей в двух-трех карманах. А он собирался завтра продлевать оплату проживания на три последних дня! До среды включительно… Но теперь платить было нечем.

 Владислав Георгиевич пришел в отчаяние. Он всегда тяжело переживал любую потерю, но этот случай его просто убил. Особенно удручало, что такое произошло не где-нибудь, а в его родном городе! Вот это пинок устроила ему малая родина! Его банально обворовали! Бесполезно и тошно было теперь предполагать, где именно это произошло: то ли в кинотеатре( и черт его понес в этот «Экран»!), то ли в переполненном автобусе.

 В автобусе он расплачивался не деньгами, а заранее приобретенными билетами. А теперь он оказался перед неумолимым и отвратительным фактом: его, солидного и уважаемого человека, обчистили внаглую, и теперь он остался без денег.

 Это означало только одно: завтра утром ему придется сворачивать проживание в гостинице и отправляться на вокзал. И то, если еще хватит денег на билет до Москвы. А если не хватит? Владислав Георгиевич сорвался с места и принялся лихорадочно обшаривать все до единого карманы, где могла заваляться хоть какая-то мелочь. Ну надо же, какую гнусность ему учинили! Будь проклято это карманное ворье! Хорошо еще, документы он с собой не взял, а то мог бы остаться еще и без паспорта… Хорошо, что хоть на кладбище все дела закончил, и последние отпущенные ему дни он собирался просто погулять, поностальгировать… Что же, ностальгию придется отложить до другого раза! Оказывается, бывают ситуации, когда ностальгия тоже денег стоит...

 Владислав Георгиевич готов был заплакать от досады. Ну и поездочка у него вышла на этот раз! Обожаемая женщина, о которой он мечтал весь год, послала его ко всем чертям открытым текстом, следователь за ним ни с того, ни с сего таскается, а тут еще – и украли все деньги! Что же за непруха такая в этот раз на его малой родине! Откуда это фатальное невезение?!

 Тут ему немного повезло – в кармане его рабочей одежды,в которой он ездил

 на кладбище, по счастливой случайности нашлась некоторая сумма. Ее хватит и на билет до Москвы, и даже на покупку какой-нибудь снеди, чтобы в дороге не умереть с голоду. Владислав Георгиевич чуть-чуть успокоился.Однако факт оставался фактом: завтра ему придется уехать. Платить за гостиницу нечем, да пожалуй, и незачем...

      Он в изнеможении присел в кресло – до чего же стало мерзко на сердце! И госпожу Гончарову он больше уже не увидит, и снова резко и мучительно на душе сделалось больно. Он обвел глазами комнату,словно заранее прощаясь с уютным номером, в котором чувствовал себя так хорошо… И так все изменилось – в одно мгновение! Как же все обернулось гадко, мерзко, нелепо… Взгляд его упал на толстую серо-зеленую книгу, лежавшую на столике под зеркалом. Феофан Византиец, «Хронограф»… Он и половины не успел прочитать, а завтра придется пойти в библиотеку и сдать ее. Где он еще найдет такое издание? Разве что если когда-нибудь еще сюда вернется… Но после такого гадкого случая он вряд ли вернется. Душа не захочет. Вдруг Владислав Георгиевич застыл недвижимо в своем кресле: а что если…  книгу не сдавать? Вот так, взять и не сдавать, а увезти ее с собой? Сначала он