Пушкинский вальс

 Снова послышалось отдаленное хихиканье. Олег услышал, как его пассия поспешно удалялась в сторону речного берега. « Догоню – головой в реку окуну! – подумал Олег, рассердившись уже не на шутку. -  Будешь у меня воду из Гуслянки ртом хлебать…»

   - Ле-е-нка! – протяжно позвал он и сломя голову побежал к речке, ломая зеленые ветки. Какое-то время еще раздавался его неуклюжий топот, хруст веток и шуршанье прошлогодних листьев, затем снова окрик:

    - Ленка!..

   Снова шуршанье листьев, слабый треск потревоженных зарослей, и – внезапно повисшая в лесу тишина. А потом раздался его изумленно-грубый возглас:

    - Твою мать!.. А вы-то какого хрена здесь делаете?..

     …Над кладбищем опускался тихий майский вечер. Владислав Георгиевич облегченно вздохнул и выпрямился. Он с удовлетворением оглядел плоды своего почти трехнедельного труда. Вот на этом действительно теперь можно было остановиться.

    От многолетней запущенности дорогих могил не осталось и следа. Памятники поправлены, начищены, где надо – подновлены. Оградка сверкает свеженькой светло-зеленой краской. Дорожка вымощена новыми камнями неправильной формы. Все сорняки повыкорчеваны, выброшены на кладбищенскую помойку… Конечно, они все равно появятся, но с ними он разберется уже потом. Через год. А сейчас – впору было только полюбоваться. Так классно все смотрится! Если бы старики могли это видеть, они наверняка были бы ему благодарны…

    Он молча собрал инструмент, отряхнул его от грязи. Засунул лопатку, грабельки, совок, кисти в грубую холщевую сумку. Еще раз оглядел дорогие сердцу надгробия…

   - Ну что же, пойду я, милые… - сказал он тихо. – Простите уж, если что не так. Все, что могу.

    Два памятника, сияющие в лучах заходящего майского солнышка, смотрели на него ласково и да же как будто слегка весело…Так ему казалось при взгляде на них сквозь свежую майскую зелень.

    Владислав Георгиевич вышел за оградку, тщательно завязал за собой проволочку на петлях решетчатой калитки. Еще раз попрощался со стариками и пошел.

    Он шагал по тропинке вверх, в сторону кладбищенских ворот, и на душе его как будто пели птицы… Почему-то так было светло и радостно! На пятачке перед воротами он невольно замедлил шаг. Он делал это всегда, когда проходил здесь, с самого первого дня, в который увидел здесь свою бабушку…Он почти останавливался и пристально вглядывался в то место, где она тогда яви лась ему. Но с того памятного дня бабушка ни разу больше не приходила… Ни на том же самом месте, ни где-либо еще.  

    Сейчас ее тоже не было. Владислав Георгиевич миновал заветное раскидистое дерево, затем во рота и прошел прямо на остановку. Автобус подъехал как по заказу, и Владислав Георгиевич направился прямиком в гостиницу.

    Дежурная по этажу встретила его как всегда приветливо:

     - Судя по вашему виду, ваш труд закончен!

     - Да, любезная Надежда Александровна, я сделал все, что хотел. Так что пора домой…

     - Уезжаете? – тепло улыбнулась старушка. – И когда же?..

   - Да вот посмотрю еще! – отвечал Владислав Георгиевич. – Но думаю, больше двух дней вряд ли задержусь…Хотя честно скажу – побыл бы еще! Но – на работу надо…

    - Да, - вздохнула дежурная, - все у нас работа, да работа…Ничего не поделаешь, а жаль вас прово жать: такие культурные и воспитанные постояльцы нечасто бывают…

    - Да полно, - улыбнулся Владислав Георгиевич. – Это вы мне льстите… пожалуйста, не вынуждайте меня краснеть.

   Обменявшись любезностями с дежурной, он прошел к себе в номер. В комнате было чисто убрано, уютно и очень тихо. Владислав Георгиевич убрал инструмент, быстро разделся, принял душ. Теплая вода освежила и заметно сняла усталость. Надев спортивный костюм, он с удовольствием прилег на кровать, потянулся всем телом. Тишина почему-то начала слегка угнетать его, и он включил телевизор. Захотелось немного посмотреть местный канал.

    Однако городские и районные новости не слишком интересовали его. Владислав Георгиевич задумался о госпоже Гончаровой, с которой давно уже не виделся и с которой в последний раз расстался далеко не лучшим образом… Что же, вот так просто он возьмет и уедет? И не поговорит больше с нею? А захочет ли она разговаривать с ним? Однако… это уж как ей теперь будет угодно. Да, между ними ничего не возникло, никаких романтических отношений, ну и что же? И тем не менее, он всякий раз, предвкушая встречу с ней, испытывал необычайно приятное и возбуждающее волнение, и за одно это был ей безмерно благодарен. Он ощущал настоятельную потребность еще хотя бы раз увидеть ее…

     Неожиданно внимание его привлек напряженный голос диктора с экрана, излагавший местную хронику: