Пушкинский вальс

   - Поясните, пожалуйста, и з-за чего у вас со Стасенковым возник конфликт.

 Госпожа Гончарова скривила губы.

   - Вы даже не представляете, как мне неприятно говорить об этом.

 Порошин сочувственно вздохнул.

   - А жизнь вообще штука порой малоприятная, - философски заметил он. – Вы, должно быть, понимаете, что у меня имеются веские причины беспокоить вас своими вопросами… так что прошу прощения… Итак? Что произошло между вами и вашим читателем?

    - Скажите, - отозвалась женщина. – А вы любите Пушкина?

 Порошин наклонился всем корпусом вперед, словно плохо расслышал.

    - Простите?..

 - Вы извините, что я все-таки задала вам вопрос, - смиренно ответила Гончарова. – Но он имеет самое прямое отношение к нашему разговору… Так вы любите творчество Пушкина?

   - Ну как вам сказать… Будь у меня больше свободного времени, возможно, я…

   - Не трудитесь, - довольно бесцеремонно перебила его Лилия Николаевна. – Я все поняла. А вот я очень люблю поэзию Александра Сергеевича… Очень! Для меня творчество Пушкина – это святое. А теперь я вам кое-что покажу…

    Она наклонилась, вынула из стола первый том сочинений Пушкина и положила его на стол. Порошин непонимающе уставился на женщину.

   - Возьмите в руки, откройте! – почти приказала госпожа Гончарова.- Не бойтесь, книга не укусит.

 Следователь осторожно взял книгу, начал с недоумением ее листать. Потом чуть заметно вздрогнул, брови его изумленно поползли вверх.

    - И как ваши впечатления? – спросила Лилия Николаевна, когда он закрыл томик и аккуратно положил его на стол перед ней.

    - Ну что тут скажешь, - растерянно заметил он. – Это отвратительно.

    - Автором этих мерзких «художеств» является тот самый Стасенков, о котором вы так настойчиво расспрашиваете меня, - жестко сказала Гончарова. – Вам еще нужно объяснять, в чем была причина моего конфликта с этим так называемым читателем?

     Порошин пожал плечами в ответ. Казалось, он был несколько обескуражен.

 - Причина вполне ясна, - согласился он. – И достаточно наглядна…Так значит, из-за этого вы избили Стасенкова? – он кивнул на поруганный томик.

   Госпожа Гончарова внимательно посмотрела на капитана поверх очков, будто только сейчас его увидела.

    - Избила?..Я?..- спросила она с плохо скрытым негодованием. – Одинокая пожилая женщина-библиотекарь избила молодого хама и книжного вандала ростом под два метра?!

 Господин капитан, вы сами себя слышите?..

   Порошин исподлобья взглянул на женщину.

   - Простите, конечно, Лилия Николаевна…Однако свидетели говорят о том, что Стасенков выбежал после стычки с вами потрепанный и окровавленный.

   - Скажите пожалуйста! – старший библиотекарь покачала головой с деланной озабоченностью. – Обидели малыша! Книжки рвать не дают, хамски себя вести не разрешают…

 Милиция вмешивается! Вы всегда так рьяно защищаете хамов и негодяев, а, капитан? Что ж, тогда удивляться не приходится, что скоро у нас порядочному человеку вообще проходу не будет… У вас ко мне все?

   - Еще один вопрос, - сухо заметил следователь. – Где вы были в прошлую пятницу вечером?

 Лилия Николаевна снова взглянула на него поверх очков.

   - Это все-таки допрос?

   - Нет. Всего лишь беседа. Не желаете отвечать – не надо. Однако было бы лучше, если…

   - Мой рабочий день заканчивается в восемь вечера. А потом я поехала домой…

   - Кто-то может подтвердить ваши слова? – спросил Порошин.

   - Я сдавала ключи охране…Там и запись есть. Хотите – поинтересуйтесь. Что-нибудь еще?

    Порошин о чем-то сосредоточенно подумал.

    - Пожалуй, все…- сказал он.

    - Тогда будьте любезны… у меня много работы.

 Порошин поднялся со стула.

    - Извините за беспокойство, - сказал он с сожалением. – Понимаю, разговор был вам неприятен…

    - Вы догадливы, - сухо ответила Лилия Николаевна, вновь кладя перед собой свои  служебные документы.

    - Могу вам однако сообщить, что ваш ненавистный псевдочитатель больше к вам в библиотеку не придет.

    - Неужели? Наконец-то вы сказали что-то позитивное.

    - А вас не интересует – почему?

    - Меня это мерзкий субъект вообще не интересует, и я бы хотела никогда о нем не слышать.

    - И не услышите…- тихо сказал Порошин. – Лилия Николаевна… конечно, я пришел к вам вовсе не из-за вашей стычки со Стасенковым. Дело куда более серьезно.

   Гончарова вопросительно подняла на него глаза. Во взгляде – чистое женское обычное

 любопытство,и не более того.

    - И что вы имеете в виду?

    - Убийство…Этого парня жестоко убили в минувшую пятницу. Убийца отрезал ему голову и, по-видимому, унес ее с собой. Потому и опознать труп смогли не сразу…

    Последовало тягостное молчание. Лилия Николаевна медленно сняла с носа очки и положила их на стол. Ее рука дрогнула, и массивная ореховая оправа стукнулась о полированную столешницу.

   - Ужас какой, - задумчиво произнесла женщина. – Так вот почему вы так подробно спрашивали о нем… А я-то еще была с вами не слишком любезна… Извините меня!

    - Да что там,- грустно улыбнулся Порошин. – К сожалению, такое вот печальное событие. И мы ищем теперь любые зацепки, связи, контакты… Так что – это вы меня извините. До свидания…

    - Я провожу вас? – Лилия Николаевна поднялась со стула.

    - Не утруждайтесь… я найду дорогу.

    - Ну… тогда всего доброго.