Пушкинский вальс

     Утром он проснулся в замечательном настроении – посвежевший и отдохнувший.Было воскресенье, и он запланировал поездку на кладбище. Позавтракав, он сразу же облачился в привезенную с собой рабочую одежду, взял сумку с инструментами и вышел из гостиницы. Погода стояла прекрасная: яркое солнце, чистое голубое небо, мягкий теплый ветерок…Время было довольно раннее, и народу в автобусе собралось немного – не то, что вчера днем. Без всяких задержек, с ветерком, Владислав Георгиевич доехал до конечной остановки.

     На самом погосте за год его отсутствия практически ничего не изменилось – те же могучие деревья при кладбищенских воротах, те же бабульки в черных платках, вязаных кофточках и с цветами в руках – вот только, как показалось ему, пятачок голой вытоптанной земли за воротами стал еще меньше. Он довольно быстро миновал входную зону и отправился по знакомой тропинке, уводящей в низину. На этот раз блуждать ему не пришлось, как в прошлом году, дорога запомнилась хорошо. Поэтому скоро Владислав Георгиевич уже стоял над родными могилами, критически оценивая их состояние.

     С первого взгляда он понял, что его прошлогодние труды не пропали даром. Все выглядело очень прилично, никаких видимых повреждений памятников, плит, или ограды не наблюдалось. Правда, подход к месту захоронения на сей раз был еще более затруднен, и виной тому были несколько новых могил, добавившихся за минувший год. «Ну, тут уж ничего не поделаешь, - подумал с досадой Владислав Георгиевич. – Люди-то мрут, как мухи…»

    В то же время, Владиславу Георгиевичу сразу бросилось в глаза, как буйно разрослись внутри могильной ограды сорняки. То ли почва для них тут была благодатная, то ли сам Владислав Георгиевич своим прошлогодним вмешательством в их экосистему каким-то образом стимулировал их рост, но за год они вымахали на славу – все заросло травой и раскидистыми кустами. А в пространство между памятниками и оградой какие-то уроды снова напихали высохшие опавшие ветки…

     Кроме того, скамейка выглядела неприглядно: за зиму краска с нее облезла, стойки-опоры местами потрескались. Скорее всего, их следовало попросту поменять, а скамеечку выкрасить заново. В целом получалось, что работы хватит на несколько дней.

     Владислав Георгиевич повозился немного на могильном участке, проведя черновую уборку и собрав для выноса целую кучу старых веток и стеблей, чьей-то недоброй волей захламившей за год дорогие могилы. Он взялся было и за сорняки, но их оказалось так много и росли они так плотно, что Владислав Георгиевич быстро понял, что за сегодня он с ними не справится, разве что ему оставалось лечь костьми. Стоило,однако,поберечь себя – ведь далеко уже не юноша, и совершать героические подвиги или же ставить трудовые рекорды стало уже несколько поздновато. Поработав немногим больше двух часов, он разыскал ближайшую помойку, отволок туда собранный годовой мусор, а затем начал собираться.

    Выходя с кладбища, он снова замедлил шаг на том самом месте, где год назад ему явилась бабушка в молодом возрасте и с книгой в руках, на которой он едва успел тогда прочитать только часть названия – «Фео…» Тот случай целый год не давал ему покоя, постоянно приходил на ум, будоражил воображение… Он так и не смог найти сколько-нибудь внятного объяснения прошлогоднему видению, и только смутное сомнение терзало его, не позволяя забыть этот случай, сомнение по поводу того, что тогдашнее происшествие должно иметь какое-то значение, если только не вызвано внезапным расстройством психики. Однако последнего явления Владислав Георгиевич за собой никогда не замечал.

     И сейчас на выходе он снова вгляделся в то заветное место под старым раскидистым деревом, тщательно присматриваясь и прислушиваясь. Нет, ничего… Ничего необычного, что можно было бы истолковать как присутствие чего-то потустороннего. И снова ему в голову пришла трезвая мысль о том, что в прошлом мае он стал жертвой какой-то галлюцинации, вызванной острым приступом ностальгии, усталостью и  влиянием общей атмосферы старого кладбища.

    Владислав Георгиевич прошел прямо к остановке и сел в подошедший автобус. Доехав до гостиницы, направился к себе в номер, принял душ, спустился в ресторан и с удовольствием отобедал. Какая красота – никакой тебе суеты, никакой спешки! Просто чудесно… Отдохнув немного после приема пищи, столичный гость надел костюм и отправился в храм.