Пуся

  Это было наше первое с ней свидание — дейт. Дейтинг в Нью-Йорке — серьезный бизнес. Американцы относятся к нему очень трепетно. Все планируется заранее, составляется чуть ли не бизнес-план. Например, если телка новая, звонить ей нужно не раньше, чем на третий день. Или, первые три свидания — это обязательные ужины в ресторанах. Выглядит и звучит, как сплошная тягомотина, да так оно и есть. На ужинах новая самка пытается тебя завалить. По-американски называется «шит-тест», то есть проверка на говнистость. Телки во время ужинов задают одни и те же вопросы — это ловушки. Делают они это чаще всего подсознательно, но если тебя завалили, радуются по-взрослому. Чем больше чуваков отсеет женщина, тем круче она себя чувствует. Завалить нас, неопытных и честных наивняков, очень легко, ведь в то время когда мы еще невинно играли во дворе в футбол, наши девки уже пеленали пластмассовых детей и тренировались друг друга обсырать. Они внимательно слушали своих мам и их подружек и тут же копировали их во дворе, часто заманивая к себе доверчивых пацанов, например, на уколы.

  На свидании Люся попробовала стандартный «шит-тест», но ей это плохо удавалось. Здесь нужна уверенность и тренировка, хотя завалить нас очень просто. Одна из зацепок — работа. В Нью-Йорке, работая на середнячковой работе, «шит-тест» не пройдешь. Если работенка так себе, надо либо фантазировать, либо быть неотразимым красавчиком-умницей. Нет ни того, ни другого? Тогда свободен. Причем приговор будет оглашен не сразу, и тебе еще предстоит изрядно потратиться на телку, так сказать, надо пройти через все «собеседование». Как в любой американской государственной конторе — за каждое заявление-форму ты платишь государственную пошлину, независимо от того, откажут тебе или дадут добро. В общем, я на эти сраные дейтинги ходил нечасто, но в любом случае платил всегда я.

  Люся, несмотря на ее тайные недостатки, о которых я еще не знал, все же пыталась играть в дейтинг. Первый «шит-тест», по работе, я прошел неплохо. Ничто не сдерживало мою фантазию, тем более, специальностей у меня, как у закоренелого свободного художника, хоть отбавляй: я могу быть программистом, дизайнером, видеографом, звукооператором, музыкантом, телеоператором, архитектором и препресс-оператором — эта самая туманная и любимая мною профессия. Люся работала бухгалтером, так что программист вполне пролез. Дальше она вдруг взялась за моих родственников.

  — Я очень люблю мать, а вот отец мой умер. Еще у меня есть сестра. У нас с ней очень нежные отношения. — отвечал я не мигая, глядя ей прямо в глаза.

  — Ой, правда?

  — Нет.

  — Шутишь?

  — Нет.

  — Шутишь, я же вижу! Слушай, а ты что, музыкант?

  — Как бы. Во всяком случае, бесплатно не играю.

  — Ты здесь поешь? В Анихау-кафе?

  — Да.

  — Мой брат тоже музыкант. Он весь шансон знает наизусть.

  — А я знаю наизусть около восьми часов песен на английском.

  — Вы что, по восемь часов играете?

  — Нет, по четыре, но надо всегда иметь запас. Мы пополам с Пашей поем, так что он еще около восьми часов репертуара в копилку забрасывает.

  — Паша, это который Лялин знакомый?

  — Да, который с ней очень знакомый. Слушай, говоря о знакомствах, почему бы нам не передвинуться в более уютную обстановку, где мы могли бы познакомиться поближе?

  — Ну… Вообще-то, нормально. А куда?

  Вот здесь я сплоховал. Вариант «Сити Вью 25» у меня еще не был отработан, и я по наивности называл все своими именами.

  — Ко мне домой. У меня есть вино, виски, обалденный вид из окна, и самое главное — никто не мешает общаться.

  Люся отвернулась, и ее горло зашевелилось в немых укорах. Различные противоречивые чувства побежали по ее лицу. Разум боролся с пусей, и это накладывало глубокую печать смятения на ее глаза. Один глаз говорил: «Он козел. Так нельзя поступать с женщиной на первом свидании!» Второй глаз косил на меня и говорил первому: «Это мой единственный шанс. Он прекрасно знает, сколько времени я была одна. Вот скотина, хам, мерзавец! Но такую возможность упускать нельзя. Второй шанс он мне не даст — посмотри на него, уже засобирался».

ГЛАВА 7

  ТРАХОНОИД

  (о неразборчивых половых связях)

  Фотограф посмотрел на солнце и протер глаза, но тут же отвернулся. Он боялся забыть сон, который напоминал ему о Вечном Оргазме. Если посмотреть в окно, то сон сразу уходит из памяти, а этот ему очень хотелось записать. Во сне он опять выступал на Comedy Central, главном комедийном канале Северной Америки.

  Он получил большое удовольствие, выступая перед веселой публикой и летая на крыльях своей фантазии. Очень тонкая грань отделяет Вечный Оргазм от Бесконечного Облома. Фотограф только что побывал за этой чертой, и ему не хотелось возвращаться обратно, в Королевство Кривых Ухмылок.

  В этот раз он исполнил монолог о неразборчивости в женщинах, вернее, о том как от нее избавиться — от разборчивости. «Важная тема», — подумал Фотограф и посмотрел в угол, где поднималось желтое пятно утреннего солнца. Его глазам было больно после бессонной ночи. Вчера опять перебрал.

  Трахоноид