Пуся

  Формы также наивно интересовались, сколько я пью, и не был ли я на принудительном лечении в закрытой психбольнице. Про себя я подумал, что могли бы добавить еще пару разделов и страниц. Например, какие наркотики я предпочитаю и как часто принимаю. Причем, по американской традиции, могли бы сделать ответы максимально удобными и стандартизированными: нарисовать квадратики для «больше» и «меньше, чем один раз в день», «один раз в день» и «один раз в неделю». Также форма забыла поинтересоваться, веду ли я беспорядочную половую жизнь. Насчет убийств и ограблений банков тоже пропустили. Много упущений.

  Ко мне подошла сестра в серо-голубом одеянии хирурга и назвалась Нэнси. В моей голове все вертелась одна мысль: «Нет, эта в жопу скорее всего не полезет». Нэнси вела себя, как гид на туристической экскурсии.

  Она выдала мне еще одну стопку бумажек, только теперь другого — зеленого цвета. В них я тоже от чего-то отказывался и с чем-то соглашался. Я заполнил их и расписался.

  — Это шкафчик, — сказала Нэнси и показала рукой. — Он закрывается на ключ. Вот ключ. Выложите все из карманов и положите в этот шкафчик.

  Я вынул все из карманов и забросил в шкафчик. Нэнси закрыла его и дала мне ключ.

  — Теперь вы помоете руки, но без мыла. Вытрете этими салфетками.

  Я вытер.

  — Это туалет, здесь вы опорожнитесь в этот стаканчик. Видите, на стаканчике номер, и он совпадает с номером на ваших бумагах. На этой баночке тот же номер, я сюда вылью вашу мочу. Сличите номера и поставьте на баночке ваши инициалы. Вода в туалете отключена, вы не сможете помыть руки или слить унитаз. Постарайтесь наполнить полстакана, остальное можно в унитаз. Если полстакана не выйдет, то хотя бы на палец на донышке.

  Нэнси побрызгала синей жидкостью унитаз и ушла. Я напрягся, но не текло. Я напрягся еще раз, и наконец полилось. Струя крепчала. Как только я выдавил первые капли, меня было не остановить — с утра я уже успел выпить две чашки кофе.

  Я наполнил полстакана, как было заказано, остальное слил в унитаз. Когда ставил стакан на полку, заметил на нем наклейку с точками разного цвета. Это был пьезотермометр. Точка зеленого цвета постепенно наливалась краской. Потом она начала тускнеть, а следующая к ней, желтая, светлеть.

  Я открыл дверь.

  — Готово? — спросила Нэнси.

  Я вручил ей результат моих стараний в туалете.

  — О, температура отличная! — с огромным энтузиазмом она взяла стакан и поднесла его к моему лицу, — Видите? Эти точки показывают температуру.

  Она отлила немножко из стакана в баночку, остальное слила в унитаз и выбросила стакан в мусор. Медосмотр продолжался.

  — В этой комнате я проверю ваш вес, рост, давление, зрение и слух.

  Давление у меня оказалось слегка повышенное, так же как и вес. Рост был в порядке. Потом Нэнси посадила меня в полутемную звукоизолированную будку, где я должен был надеть наушники и нажимать кнопку каждый раз, когда слышал звук. Звук был тише, чем мое дыхание, и мне приходилось задерживать его, чтобы что-то услышать. Я сидел в этой будочке, согнувшись в три погибели, и нажимал кнопку. Звук менялся по частоте и звучал то в левом, то в правом ухе.

  Потом был оптический аппарат, в который я упирался лбом и читал строчки. Сумел прочитать нижние, самые мелкие буквы. С правой стороны, однако, все слегка двоилось, видно, правый глаз барахлил.

  Нэнси отвела меня в последнюю комнату.

  — А теперь вас осмотрит доктор. Вот халат, разденьтесь до трусов и набросьте его.

  «Ну вот, начинается. Сейчас полезут в жопу». Я сидел в женском халатике с завязочками, на высоком лежаке с подъемной ступенькой для ног. «Женщина или мужчина?» — почему-то меня занимала эта мысль. А впрочем, какая разница.

  Я размышлял, что лучше — если женщина лезет к тебе в очко или же мужчина, когда в комнату зашел врач.

  — Доктор Грей, — сказал здоровенный молодой парень, напоминавший хорошо откормленного поросенка.

  Я поразил его воображение, ответив на вопрос о моем возрасте. Я сказал: «39 лет и 11 месяцев». Он сначала даже не понял, а когда я повторил, то доктор Грей растерянно отметил, что это самый точный ответ по поводу возраста в его практике. «Еще молодой, — подумал я, — практика небольшая».

  Доктор Грей поинтересовался болезнями всех моих родственников: папа, мама, братья, сестры. Я заволновался — вдруг выдаст еще и на них бумаги заполнять. Потом он прослушал мне спину и постучал по коленям. При ударах, я хотел подбросить ногу для шутки, но потом передумал. Он стучал упорно, в разных комбинациях, но ноги не дергались.

  Потом он все-таки полез в дырку — в ухо. Было больно, и я непроизвольно дернулся.

  — Ватные палочки используете? — радостно спросил доктор Грей. — Лучше ими не пользоваться. Видите, от них ушные каналы воспалены. Смотрите… — и он сунул мне свою железную штуку в другое ухо. Я опять дернулся.

  На этом осмотр закончился, и врач как-то весело исчез. Кушать сэндвич, наверное. Я оделся и вышел из комнаты.