Пусть будет земля (Повесть о путешественнике)

Елисеев развернулся, но до берега было довольно далеко. Судя по чуть заметной ряби на воде, акула приближалась. Гранов выстрелил трижды. На мгновение сверкнул серебром торс, и рябь прекратилась, а вскоре лазурь воды забурела кровавым пятном.

Спаситель был счастлив: такое бывает редко, чтобы убить или хотя бы ранить акулу из ружья, пусть и тремя выстрелами. Потом выяснилось, что проводники тоже стреляли.

- Нечего делать вид, что ты солидный человек, а я легкомысленный мальчишка. Факты, дорогой, говорят обратное.

Они двигались сквозь меловой каньон на юг, к заливу Красного моря. Раскаленный белый коридор ослеплял и сжигал их заживо. Голова раскалывалась от боли. Руки не могли держать поводья.

Зато потом была долина Тайбе с каменными горами по обеим сторонам. Черные, красные, белые, желтые тектонические пласты перемежались, наслаиваясь многими тысячелетиями.

- Вчера мы промолчали весь день, сегодня полдня, - сказал Гранов, подъехав к Елисееву.

- Пустыня располагает к раздумьям.

- Хотел бы я спросить "духовного отца", будет ли все-таки разрешено когда-нибудь прервать обет молчания?

Елисеев улыбнулся. Гранов продолжал:

- Раз мой высокий друг ныне так щедр, что снизошел до улыбки, может быть, он предложит и тему, достойную его?

- Что ж, могу поделиться, но думы мои невеселые. Все, что я вижу, я потом описываю в моих очерках, статьях, книгах. Мои изложения скучны и ущербны, потому что они передаются одним и тем же набором слов. Вот, к примеру, представь слова: "пустыня", "пустырь", "пустынь", "пустошь" и т. д. Казалось бы, каждое из этих слов - свидетельство того, что нет ничего пусто. Пустыня - это обширное необитаемое место, то есть без людей, это простор, это степи. Сейчас, ты видишь, пустыня - горячие камни. Вчера в пустыне нам попались растения (тамариски, саксаулы, кактусы, эфедры), животные (антилопы, тушканчики, суслики, ящерицы). Пустырь - это опустевшее или незастроенное место - тоже безлюдье. Пустыня, пустынь - обитель отшельника, уклонившегося от людских сует, то есть от людей. Пустынь вдоль берегов северных рек - это леса густые, луга в цветах, травы по колено, звери, птицы, комары. Людей опять нет. Пустошь - кустарниковая растительность, возникшая после вырубки лесов или пожаров. А это ведь только малая часть слов с одним и тем же корнем. Чувствуешь, сколько оттенков? Я понимаю, художником слова надо родиться, а я рожден бродягой. Брожу по моей земле, много чудес вижу, а следов литературной музы встретить не удалось. Вот и сжигаю себя, брат, на костре сомнений.

- А я не понимаю. По-моему, здесь больше всего думаешь о воде, отдыхе, прохладе, об удобном ночлеге. Почему нужно алкать пищи духовной именно там, где более всего алчешь пищи иной?

- Экий ты, братец, сибарит! Вот в том-то и разница между туристами и путешественниками.

- Тогда на каком основании с тобой путешествуют в одном кармане Одиссей и Печорин?

- Почему Одиссей? Потому что еще основоположники географии Эратосфен и Страбон спорили о том, где странствовал герой Гомера - в сказочном мире или в реальном. Я уже говорил тебе, меня всегда волнует география мифов. Но добавлю, что Гомер для меня независимо от географии Одиссея - царь поэзии. Лермонтов - ее Бог. А его герой Печорин? Печорин, представь, был именно "духовной жаждою томим"...

- Опять не понимаю. Печорин похищал девиц, убивал приятелей на дуэлях. А в Персию отправлялся не так, как его собрат Елисеев, - не изменять черепа и раскапывать могилы, а скуки ради...

- Экий ты, братец, сибарит! Человек идет навстречу своей судьбе, хочет померяться с ней, вырвать у жизни тайну своего существования. Его пороки, отчаяние - та же пустыня неверия в людей, и прежде всего в себя. Он одинокий, он пустынник. Он жаждет цельности и ищет ее своим способом.

- Пустыня, пустыня... - повторил Гранов, озирая каменистый пейзаж.

Он пустил своего дромадера рысью, решив догнать стадо газелей, мелькнувшее впереди. Но изящные животные мчались куда быстрее его верблюда. Гранов стрелял несколько раз и вернулся ни с чем.

- Жадная она, твоя пустыня.

- Смотри! - закричал Рашид.

Все повернулись. Над долиной во всю ширь горизонта раскинулся мираж: высились многоцветные минареты. Пестрый восточный базар с коврами, шелками, горами сочных фруктов. Пески горячие чуть слышно звенели. Мираж менял картины. Теперь море колыхалось вдали. Казалось, ветер доносит запах водорослей; возник парус, за ним второй - побольше, затем третий. Паруса слились в белое огромное пятно. Море пропало. Одинокая пальма засеребрилась в мареве...

Потрясенные видениями, арабы молчали.

...Одна и грустна на утесе горючем

Прекрасная пальма растет,

продекламировал Гранов.

- Видишь теперь, какое богатство воображения способна подарить пустыня! А ты говоришь - "жадная". Сибарит ты, братец, право...