Пусть это будет между нами

— Любите вы чертей поминать, — со вздохом, но без всякого упрека произнесла Леся. — Давайте я все закончу, раз вам не в радость.

— У меня много чего в жизни не в радость, но я же делаю, — возразил Андрей.

Они двигались по кухне, каждый в своих мыслях, в молчании. Андрей протер хлебницу содой, перемыл стаканы. Оба одновременно схватились за веник, когда в дверь позвонили. Андрей поднял взгляд на Лесю, та побледнела. Он сорвался с места, чуть не опрокинув мусорное ведро. В камере домофона жал на кнопку звонка парень в бейсболке, закрывающей лицо.

— Приперся таки, — прорычал Андрей, вынимая из кармана ключи.

С замком он справился за секунду, вывалился на лестничную площадку и хватанул визитера за грудки. Одним рывком перебросил парня в прихожую, запер дверь и навис над… каким-то мальчишкой, испуганно глядящим на него снизу вверх и вжавшимся в стену.

— Андрей, это мой брат Алексей, — устало сказала Леся за спиной у Андрея. — Отпусти его пожалуйста.

[1] От англ — поклонница

[2] Англ. — красота преходяща, внешность не главное

Глава 5

— Н-да, — сказал Андрей. — Классический голливудский сценарий.

Оба стояли в изножье кровати и без особого энтузиазма смотрели на аккуратно застеленную постель.

— Ну раз классический, — сказала Леся, — значит, понятно, что делать. Вам с какого края постелить, с левого или правого.

Андрей перевел взгляд от полоски пола у платяного шкафа к такой же узкой полоске ковра у балкона.

— С правого. Я прохладу люблю.

— А я мерзну всегда.

Леся сказал и испуганно зыркнула на мужчину. Но фраз, вроде «тогда давайте я согрею вас в постели», не последовало. По лицу Андрея было заметно, что ему не до шуток. Леся полезла в шкаф, достала несколько одеял и подушку. Ей было неловко: Андрею все равно будет твердо, но иного варианта она не видела, он, видимо, тоже, раз безропотно растянулся на импровизированной постели прямо в джинсах, лишь снял свитер, оставшись в футболке. Лесе сразу вспомнилась фотография молодого Марлона Брандо в знаменитой белой ти-шотке. Брандо очень любила Лесина мама.

Леся тоже улеглась в кровать в домашнем платье.

— Переоденьтесь, я отвернусь, — сказал Андрей.

Он лежал, положив руки под голову и смотрел в потолок. Леся припомнила свою пижаму и быстро сказала:

— Не нужно, я все равно так устала, что сил нет двигаться.

Она выключила лампу на прикроватной тумбочке.

— Надолго он к вам, ваш брат? — с тоской спросил Андрей.

— Дня два. Завтра мама придет с ним увидеться. Вся семья в сборе, — она виновато хмыкнула. — Он знал про вас, я ему говорила, просто не ожидал, что я так… быстро, думал, преувеличиваю.

— Может, это и к лучшему. Зато убедительнее не придумаешь. Батарея горячая, черт, — отозвался Андрей. — Можно я форточку открою?

— Конечно. Не простудитесь?

— Я не болею, никогда. Руку ломал, но со школы ни разу не простужался.

Он помолчал:

— Из-за чего они поссорились?

— Отец и Лешка? Они очень похожи. Просто один характер на двоих. Я много раз говорила папе: Лешке нельзя приказывать, любое ограничение своей свободы он воспринимает как вызов. А у нас у обоих пианино с четырех лет, представляете, что это? Другие дети играют, гуляют, мультики смотрят, а у тебя упражнение на растяжение пальцев и артикуляцию кисти. При этом то, на что я тратила дни, у брата занимали часы, у него первый конкурс был в семь лет. Конечно, пророчили… восторгались. А ему было все равно. Для него это как… игра. Когда в моей жизни Марк появился, стало еще хуже. Лешке тогда было шестнадцать. Марк просто взял и изменил свою жизнь, ушел в рок музыку — сразу первый успех. Брат воспринял это как сигнал к действию, мол, натерпелся, хочу заниматься любимым делом. Сколько отец его уговаривал, сколько мама плакала. Марку… ему можно было, а Лешке — нельзя. Он не смог, как Марк… зубами — затерялся в этом проклятом шоу-бизнесе. У него какие-то вечные подработки, бас-гитара, синтезатор, несколько коллективов сразу, с одними он расходится, сходится с другими. Полигоны, фестивали, репы, записи. При этом он никому не нужен, кроме его девушки. Вот так вышло, — Леся вдохнула, — было у отца двое детей, оба подающие надежды, а выросло два фрилансера без особых перспектив.

— Я думал, у вас хорошая карьера. Ну, со стороны… так кажется.

— То, что меня узнал Костя, не говорит о том, что я успешный музыкант. Я востребована в узких кругах, вот и все. Считаю удачей, если в каком-нибудь известном коллективе заболел пианист. Такая вот… карьера. Но все праздники заканчиваются, и начинается жизнь: уроки… уроки… уроки.

— Как вы познакомились с Марком?

— Вам действительно это интересно? — удивилась Леся.

— Да, — твердо сказал Андрей. — Всегда нужно знать соперника, его силу и слабости.

— Соперника? Шутите? Кстати, — Леся замялась, но ей необходимо было это сказать, — спасибо вам, Андрей. За сегодняшнее. Я бы все равно к нему не вернулась, но он бы…

— Крови попил, — договорил за нее Андрей. Он помолчал и спросил: — Вы же понимаете, что это не любовь?

— Да, — выдохнула Леся. — И всегда понимала. Марк думает, что… можно, я не буду об этом говорить? Мне неловко.