Пусть это будет между нами

Перед глазами неожиданно возник… цветок, алая розетка пуансетии. Леся ахнула. Андрей вышел из-за спины, присел на подоконник, протягивая ей «букетик»:

— Шаг первый. Цветы.

— Откуда?

— У Кости в комнате родителей цветет.

— И ты стащил?!

— Я в молодости ни разу, ни с одной клумбы, ради девчонки цветка не сорвал, веришь? Ради тебя…наверстываю. Когда будем в городе, куплю тебе огромный букет. Что ты любишь? Розы, лилии?

— Розы, лилии, даже кактусы! Всё, что цветет и пахнет! — Леся помолчала, крутя в пальцах пуансетию. — Купи. Купи мне огромный букет. Я бы могла сказать, что это лишние траты и всякие ненужные ритуалы, но не скажу. У меня действительно было мало… этого всего. Не смейся! Я сейчас не про цветы после концертов! Это…другое! А Костя на тебя рассердится! Он же перфекционист и любитель порядка.

— Петровский простит, — не моргнув глазом заявил Андрей, — когда узнает, что это для тебя.

— Послушай, — Леся замялась, — ты ведь шутил, когда говорил, что у Кости ко мне..?

— Не шутил, — Андрей обернулся к окну и вздохнул. — Пойдем пройдемся. В этом доме слишком много уютных и теплых спальных мест, они меня отвлекают.

Они оделись и вышли на мороз. Леся показала Андрею фото на телефоне. На нем были Лешка и Маркиз, спящие на диване в обнимку.

— Лешка скоро съезжает, — торжественно сказала Леся. — Они с Ритой нашли квартиру. Что ты сделал с моим братом, Андрей Берестов?

— У парня появилась работа, — Андрей пожал плечами. — И это не совсем моя заслуга. Он сам пришел. Я его на кухню отправил, а он, видишь, нашел себе другое применение. Мужикам нужна работа, дело, в котором они будут… проявлены. Не будет занятия — придут тоска, неудовлетворенность. Семья — хорошо, жена, дети. Работа по душе, возможность обеспечить родных — важно, никак без этого. Я сейчас о нормальных мужиках говорю, с совестью. Поэтому нужно твоего Лешку уговорить дальше учиться.

— Уговори, Андрей, — попросила Леся. — Лешка такой человек, для него важно, чтобы было к кому прислушиваться. Это из-за отца, папа на него давил. Леша так и остался в чем-то подростком в вечном поиске идеала. Поэтому… — Леся набрала полную грудь воздуха: должна же она, наконец, научиться произносить это имя без спазмов внутри, — Марк сумел построить этот мостик между ними, понимания, как казалось Лешке.

— Из меня идеал так себе, — немного смущенно сказал Андрей. — Это Петровский всегда уверен в своей непогрешимости.

— Да, чувствуется, — призналась Леся, стараясь не обидеть Андрея плохим словом о друге.

— Это из-за его работы. Из-за потери отца. Ему с ранних лет семью на себе пришлось тащить: Дианку учить, с мамой тоже сложно было, она долго в себя прийти не могла… Костя хорошо чувствует людей. Но не всегда их понимает. Потому что сам — машина: поставил задачу — считай, решил. Хотя видела бы ты, как он каждый раз переживает в случае… потери пациента!

— Вы такие… разные. И дружите.

— На самом деле, не такие уж и разные: любим хорошие посиделки, музыку хорошую, боксом занимались, кстати, в спортивном клубе с Максимом и Денисом познакомились. У нашей дружбы долгая история. Я обещал рассказать.

— Да, — затаив дыхание, сказала Леся.

Они вышли к реке. Было тихо, лишь с внезапным шумом срывалось с голых ветвей хриплое воронье. Сотни лет она несет здесь свои воды, серые и холодные, подумала Леся, и сколько же людских откровений было ею услышано? Но каждый, кто посмотрит на это вечное движение природы, скажет: да, жизнь человеческая коротка, стоит ли тратить время на то, чтобы пытаться войти в одну и ту же реку?

— Мы с Петровским познакомились на курсах английского, — заговорил Андрей. — Преподавала у нас вчерашняя выпускница лингвистического вуза, Вера. Очень милая, забавная, красивая… — он почесал нос, смущенно добавил: — ну, я стойку и сделал, в первый же день. А Костя — весь такой невозмутимый был, что внутри — непонятно… Я недавно специально фотки старые нашел — вы с Верой очень похожи. Не только внешне, но и манерой говорить, внутренним чем-то. Она тоже светилась вся, как и ты…

Леся затаила дыхание. Лишь ради этих нескольких слов она была готова простить рассказ о былых романтических увлечениях Андрея.