Пусть это будет между нами

— … наверное, поэтому Петровский тебя на том видео с джаз-концерта и приметил… Мы с Верой начали встречаться, не всерьез, но к этому шло. И вдруг я узнаю, что моя девушка ушла к другому. И этот другой — Костя. Я глупый был, хорохористый. Обиделся, мы с Петровским чуть ли не насмерть сцепились на ринге в клубе, нас еле растащили. А после этого выяснилось, что Вера с первого дня почти была влюблена в Костю, но от того, морды интеллигентской, кроме тестов на сто баллов, дождаться ничего не смогла, поэтому и начала со мной встречаться — ради того, чтобы Петровского иногда видеть. А Костян, в свою очередь, думал, у нас с Верой серьезно. Вот такая история. Один нормальный разговор расставил бы все по местам, обошлось бы без синяков и морального урона. Особенно досталось Вере. Мы то что? Бока друг другу намяли и довольны, а она переживала очень, боялась, что разрушит нашу дружбу… Со временем все у них наладилось. Но потом была Дианка. Да ты уже знаешь, кажется. Видела… как она…?

— Видела, — призналась Леся.

— Избалованная, мелкая… девчонка. Слишком много внимания получала после смерти отца. Вот там уж с моей стороны даже намека не было, никогда. И подумать не мог. Считал, Костя мне, как брат, а Ди — как сестра… — твердо сказал Андрей. — Глупый я тогда был, молодой, мыслями весь в своем старт-апе. Ей пятнадцать было, когда мы с Костей задружились. Я довольно часто приезжал сюда, в этот дом. Когда Ди исполнилось шестнадцать, в свой день рождения она призналась мне в любви. Пришла ко мне в комнату, ночью, на все готовая. Кошмар просто! Я с ней поговорил, постарался образумить девчонку. Но она… плакала, обижалась… грозила всяким. И вот тут я совершил большую ошибку: нужно было сразу Косте рассказать, а я промолчал, постеснялся. Дианка попыталась еще один раз… и еще один, а потом таблеток наглоталась, еле откачали. Тогда мы с Петровским пообещали друг другу, что никогда и ничего не будем скрывать. Все, как на духу. Пацаны зовут это нашим «клубом». А для нас это важно, понимаешь? Поэтому мне и пришлось Косте все о нас с тобой рассказать. Уж слишком много вопросов он начал задавать. И… ты ему нравишься. Я все понимаю, а не ревновать не могу.

— А Вера?

— Они встречались два года. Она уехала в Москву, нашла там работу переводчиком. Я провожал ее на вокзал, пытался добиться, что между ними произошло. Она сказала лишь, что устала. Что Костя видит в ней идеал, которому она не соответствует, что подчиняет ее своей… правильностью, давит, сам того не замечая. И что она так больше не может. Костя ездил к ней, пытался поговорить. Вера сменила адрес и телефон, потерялась… спряталась. Я только теперь понимаю, что он переживал… сильно. Понимаю по реакции на тебя, — Андрей вдруг остановился, привлек Лесю к себе. — Давай я тебя отсюда увезу. Прямо сегодня. Мама будет рада. Заедем к ней по дороге. И свидания… Каждый день. В парке у Достоевского, — он вдруг хохотнул.

— Увези, — сказала Леся, погружаясь в его взгляд, любуясь лукавыми морщинками в уголках глаз. — Завтра. А то неудобно как-то перед Костиком. И Таней. Она поговорить со мной хотела.

— Таня, — Андрей вздохнул. — Еще один человек в нашей компании, кто любит поплакать в одиночестве. Говорил я Косте: на всякий пожарный не приглашай Макса. Хотя, с другой стороны, какой у него был выход: всех пригласить, а Макса — нет? Максим тоже…дурачок. Решил, у него машина времени есть — смотается на четыре года назад и все исправит.

— Из-за чего они с Таней расстались?

— Макс думал, впереди еще… всё, боялся, что его их отношения как-то… привяжут. А Таня… Мы с ней много общаемся по работе. Она мне однажды сказала, что каждый вечер засыпает со страхом. Тогда они с Максимом еще были вместе. Таня его старше немного. Она чувствовала, как каждый день просто утекает сквозь пальца, как вода. Для женщины, наверное, это больно.

— Больно, — тихо сказала Леся.

— Денис — хороший парень. Тоже хороший, — Андрей почесал в затылке. — Хоть бы Макс уехал. Как бы чего не вышло.

Он сдержал свое обещание, рассказал, как постепенно очаровывался, что вспоминал про «фиктивно» и впадал в отчаянье, жил надеждой. Рассказать получилось как-то невзрачно, сухо, но Леся слушала, глаз с него не спуская. В середине рассказа к Андрею пришло понимание: вот и нагрянуло оно, пресловутое чувство к Женщине, понятно теперь, что пытались сказать в любимых песнях барды и в книгах — мастера слова, а в стихах все эти поэты с их «шепотом и робким дыханьем».

Оба вместе посмеялись над своей неуклюжестью и робостью в начале «помолвки». Закончилось свидание жаркими поцелуями у березы на берегу реки. Они были словно подростки во всей свежести первых отношений.

Самый короткий день года подходил к концу. Андрей пошел к Косте. Тот просматривал почту в кабинете, отправлял многочисленные «С Наступившим» друзьям, коллегам и родне.

— Макс уезжает, — сообщил Андрей.

Костя откинулся на спинку кресла, снял очки, потер глаза:

— Лучшее его решение за все время.

— Тебе выговор.

— За что?