Пусть это будет между нами

Марк вырвался из его захвата, пошел за ним с независимым видом. По дороге бросил что-то в трубку. Во дворике между кирпичных стен Андрей молча врезал музыканту в челюсть. И ведь не сразу врезал, дал чуток форы, чтобы красавчик закрылся, но тот не воспользовался — огреб, влетел в стену, прижимая руку к губам. В переулок уже вбегали двое парней, очень солидного, накачанного вида. Андрей чертыхнулся вслух: глупо было ожидать, что трус придет на разборки один. Он прикусил губу и поднял кулаки, оценивая противников, боковым зрением контролируя Марка, который вышел из-за его спины и, матерясь и плюясь, двинулся под защиту «братков». У Андрея от «предвкушения» заныла челюсть, хорошо приложенная Костиком во время боя. Кажется, праздник кулака продолжался.

За спиной оглушительно хлопнула дверь, один раз, второй, третий. Андрей бросил взгляд через плечо. Поперек переулка, кто с чем, от ломика до ржавого прута из механизма для обжарки кофе, стоял персонал кофейни в составе Антона, Лехи, Данила, Толика и почему-то Лиды и Вари. У девушек в руках были металлические подносы. Братки стопорнулись, оценивая расклад сил, задержав взгляд на Антоне и Толике, повернулись, пошли прочь. Марк, уходя, показал Андрею неприличный жест.

Впервые за долгое время персонал кафе «В переулке» порадовался тому, что в зале мало клиентов. То есть, вообще никого нет. Официанты, возбужденно переговариваясь и поглядывая на дверь, втайне радуясь неожиданному перерыву, сели перекусить прямо за столиками, а не в подсобке. Антон устроился напротив Андрея и протянул:

— Вот эт романтика. Ты, Андрюха, небось не думал не гадал, что на старости лет огребешь романтизму.

— Какие еще «старости», Антош?

— Другие в твои годы уже семью имеют. А ты все маешься.

— Уже не маюсь.

— Ну и слава богу. Что за мажор?

— Бывший моей Леси.

Антон присвистнул:

— Прикид на мальчике дорогой. Байк хороший. Что ж ты такое учудил, что девушка от такого щегла к тебе, работяге, ушла? Поделись секретом.

— Сам не знаю. Наверное, потому что подлец щегол этот.

— Эт я заметил.

— Андрей, — сказала Варя, разворачиваясь к нему с грустным лицом и показывая экран телефона с фото Марка. — Это был Марк Мирский, да?

— Да, он.

— У-у-у… А я его слушала. Он суперски поет. А Лешка про него такого понарассказал! Лешка, это точно правда?

— Лешку слушай, Мирского не слушай, — устало сказал Андрей. — Точно. Правда.

Варя разочарованно пожала плечами и отвернулась.

— Народ пошел, — обрадованно сказал Антон. — Шесть почти уже. Эй, спецназ, по коням! Лексей, за рояль! Твой оркестр идет.

Лешка, Толик, Варя, Данил и Лида, дожевывая на ходу, в мгновенье ока очистили столик и занялись обслуживанием посетителей.

— Свидание! — Андрей застонав, сжал голову.

Он вскочил и бросился к двери. Там стояла Леся. Она тяжело дышала, оглядывая зал. Андрей подбежал к ней, обнял, виновато морщась.

— Где он? — хрипло спросила Леся. — Он ко мне приходил?

— Ко мне.

— Зачем? — она со страхом посмотрела ему в глаза.

— Пойдем за столик. Ты вся холодная. Прости меня…. Леся, я…

— Да забудь! Зачем он приходил?

* * *

Они сели за столик. Леся пила горячий кофе, с наслаждением им обжигаясь. Андрей, кажется, не верил, что она не сердится на него, а она замечала взгляды персонала кофейни. Официантки Варя и Лида почти в открытую на нее таращились, сражаясь за право подойти к столику с каким-нибудь предложением или чтобы убрать грязную чашку. Леся их понимала. Красавиц Марк и она, тихая, неяркая — сложно поверить. Плохо, если пойдут разговоры в соцсетях. Она сказал об этом Андрею. Тот нахмурился.

— Предупрежу персонал.

— Что на него нашло? — Леся пыталась и не могла выразить свои чувства: растерянность, неловкость. — Чего ради?

— Неужели не понимаешь? — Андрей сощурился, глаза его заиграли в сеточке морщин. — Ты ему по-прежнему дорога. Как… собственность.

— Я не хочу! — Леся вспыхнула. — Я пойду и поговорю с ним! Нужно это прекратить!

— Я тебе запрещаю, — резко сказал Андрей.

Леся удивленно вскинула на него глаза.

— И даже просить прощения за это не буду, — продолжил он. — Не смотри так. У меня есть на это право — я тебя люблю. И защищаю, от всего извне. Но я не смогу защитить тебя от самой себя. Я знаю, что ты к нему никогда не вернешься, но он причинит тебе боль, он это умеет, найдет… рычаги. Ты меня понимаешь? Понимаешь? — повторил он почти умоляюще.

Леся кивнула, судорожно сглотнув. Андрей смотрел на нее с тревогой. А Леся думала о том, что она взрослая девочка. Что это пари на семь дней «ни-ни» просто ужасно. Что если бы не оно, она бы отвела Андрея в подсобку, целовала бы его, раздевала, гладила по плечам, позволила бы себе… всякое… С ума сойти! Он продолжал смотреть на нее тревожно. Маленький музыкальный коллектив на сцене настраивал свои инструменты. Андрей был прав: горожане, устав от застолья, потянулись в свет. Кофейня постепенно наполнялась. За окном стемнело, кто-то из персонала включил новогоднюю иллюминацию над сценой. Леся смотрела на Андрея и улыбалась.

— Что? — спросил он смущенно.

— Я тоже тебя люблю. Хочу танцевать.