Пусть это буду я

– Помнишь эти слова? – Люся взволнованно посмотрела на брата, который склонив голову набок, сосредоточенно уставился на название книги.

– А ты в курсе, – наконец произнес он, – что слово «игрок» – это зеркальная анаграмма слова «корги»? Только сейчас заметил.

– Игрок? – Люся торопливо протянула руку. – Дай, пожалуйста, мне нужно ее прочесть.

Но Коля оказался проворнее. Быстро забрав листы рукописи у отца, он спрятал их себе за спину.

– Ты чего? – Люся удивленно заморгала.

– Просто не нужно ее читать – и все. Мы ведь решили, что не будем вспоминать.

– Это ты решил. Отдай по-хорошему.

– Извини, но нет.

В ту же секунду, не сходя с места, Коля точным броском отправил стопку листов в раскрытое окно.

Шумно прошелестев страницами на ветру, рукопись спланировала вниз.

– Ты дурак?! Может, это единственный экземпляр этой книги?

– Очень на это надеюсь. – Преградив дорогу, Коля схватил ее за плечи. – Умоляю, мы не должны больше впускать это в свою жизнь.

– А что случилось? – вернувшись на свое место, отец с удовольствием приступил к арбузу.

Люся посмотрела на Колю исподлобья.

– Что значит «впускать»?

Коля немного помялся, затем, продолжая придерживать сестру за плечи, усадил на табурет.

– Поклянись, пожалуйста, что после того, что я тебе скажу, ты не побежишь возвращать эту книгу.

– Хорошо. Клянусь, – неохотно выдавила из себя Люся, потому что любопытство было сильнее.

– Я все время боялся, что ты попытаешься это сделать, уповая лишь на то, что эта тема тебя больше не волнует.

– Что за тема? – снова вклинился отец.

– Но даже если никаких ненужных чувств у тебя не осталось, существует опасность, что когда ты станешь читать эту книгу и погрузишься в ее содержание, то он придет к тебе сам – как пришел к Гончару. И если вдруг заявится, то может оставаться сколько угодно долго. А я не хочу, чтобы ты тоже сошла с ума. Не хочу, чтобы мы сошли с ума, ведь теперь я тоже вовлечен в этот твой мир.

Люся недоверчиво поморщилась.

– Ладно, давай начистоту. – Коля скрестил руки на груди. – До прихода отца я только предполагал это, а теперь точно уверен. Тебе по наследству передалась эта способность Гончара к творчеству и умение внушать окружающим свои фантазии.

– С чего ты взял? – пораженно прошептала Люся.

– Помнишь, Ольга Васильевна говорила об этом, когда ты спрашивала, почему во время вашей прогулки его могли видеть и другие люди. Но это ладно, тут я готов списать все на то, что тебе это лишь казалось. Однако тот ужасный последний эпизод, когда я тебя душил. Ты же не забыла?

– Я все отлично помню.

– Так вот, в тот момент Корги пришел к тебе на помощь именно по твоей воле. Гончар избавился от всех, прогнал их и не давал вернуться. Исчезли все: Магда, Козетта, Шуйский, Корги тоже исчез. Но ты вернула его. Сама! Силой собственного воображения, и именно это так шокировало Олега Васильевича: его персонаж действовал против него, помимо его воли.

– Эй, ну объясните мне хоть что-нибудь, – взмолился отец. – Все это звучит жутко интересно, но я ни черта не понимаю.

Сорвавшись с места, Люся бросилась в коридор и понеслась вниз по лестнице.

– Ты же поклялась! – крикнул ей в спину Коля, но она уже не слышала.

Вдруг все то, что говорил брат, правда? Если она способна на это, то обязана вернуть себе Корги. Все эти дни, пытаясь не думать и не вспоминать, она снова чувствовала себя больной и разбитой, одинокой, неприкаянной и несчастной.

В ее воображении то и дело возникали то его ледяные глаза, то пепельная копна волос, то обезоруживающая улыбка. В ушах звучали его голос и смех. В такие моменты она повсюду чувствовала запах пионов.

Что брату с того, что она вернет себе все это? Разве у каждого не собственное счастье? И отчего она не имеет права жить так, как нравится ей, пусть даже и в выдуманном мире?

В конце концов, Гончар прожил таким образом долгие годы и был избавлен от неприятной и трагической реальности, где существовал в полном одиночестве и безвестности среди разрушенных стен.

Не переставая задаваться вопросом, кому могла понадобиться выброшенная книга, Люся проискала рукопись под окнами дома около часа и вернулась с пустыми руками. К тому времени отец с братом успели уже прикончить половину арбуза.

Они ели, болтали и смеялись.

– Ну что? – спросил Коля с веселой улыбкой. – Нашла?

– Ты знаешь, куда она делась?

– Два пацана шли мимо, и я попросил их забрать листы и выкинуть как можно дальше от этого дома.

– Получается, Гончар был прав, и ты сейчас подтвердил его теорию. Думаешь, ты книгу из окна выбросил? Ты выбросил меня!

Глава 33

Она рисовала Корги несколько дней подряд. Портреты, фигуры, наброски отдельных сцен в движении и покое. Однако рисунки получались хоть и удачные, но не до конца точные.

Ей требовалось еще многому научиться, чтобы передать все так, как осталось в памяти, ведь, только стерев границу между воображением и правдой, можно его вернуть.

Дело зашло в тупик. Пока она научится рисовать достаточно хорошо, чтобы эти рисунки стали похожи на правду, пройдет немало времени, и к тому моменту она уже не вспомнит детально, каким он был.