Пусть это вас не беспокоит

— Я все понимаю, — она вновь полуобняла меня за плечи. — Давай сделаем так. Сейчас мы пройдем в кабинет, и я сделаю тебе массаж. Ты уже сделал все, что было необходимо сделать. Если что-нибудь пойдет не так, то мы будем думать об этом тогда, когда что-то пойдет не так, а не сейчас, хорошо?

Где-то в глубине дома раздался звук бьющейся посуды, — это на кухне резвился Маллен.

— Ты не должен относиться к этому так серьезно, — ворковала Франсуаз, подпихивая меня к кабинету. — Пойдем, мой маленький бука. Твоя Френки поможет тебе расслабиться.

— И это я-то — маленький бука? — взвился я. — Картера хватил бы удар, послушай он тебя да Маллена. Конечно! Глупый старина Майкл вечно все усложняет. Дадим ему немного поиграться, потом поцелуем в носик и отправим в постель.

Франсуаз посмотрела на меня с притворной серьезностью, потом игриво пихнула в плечо и снова начала смеяться.

— Все-таки ты и есть маленький бука, — произнесла она. — Придумать такое — в постель в середине дня. Меня, например, больше устраивает твой рабочий стол. Для старины Майкла это слишком извращенно?

Вольно же ей было подсмеиваться надо мной. Но время-то показало, кто из нас был прав.

13

Инспектор Маллен сидел на переднем сиденье своего автомобиля, большие черные очки прикрывали его глаза. Конечно, подержанный форд со специально установленным усиленным мотором принадлежал не ему, а штату Калифорния, но полицейский давно привык называть машину своей.

На сиденье рядом с ним расположился Дон Мартин. Он не счел нужным снимать плотную матерчатую кепку и тихонько насвистывал себе что-то под нос, и это выводило Маллена из себя.

— Ваши люди готовы, Мартин? — спросил инспектор, делая вид, что рассеянно посматривает из окна куда-то далеко вдаль.

Сделать это было довольно затруднительно, поскольку прямо перед носом инспектора возвышалась бетонная стена хайвея. Однако Маллен продолжал стараться, желая тем самым выразить свое отношение к частному детективу.

Он бы предпочел проделать все в одиночку, когда мелкие кучки дилетантов не путаются под ногами у старых профессионалов, много лет верой и правдой прослуживших в полиции.

— Вижу, вы уже нашли общий язык, — произнесла Франсуаз, подходя к машине.

Вообще она страшная язва.

Она успела сменить темно-синий пиджачный костюм на облегающие брюки и белую блузку, плотно облегающие ее стройное с развитыми формами тело, на ногах были спортивные туфли, чтобы удобнее было бежать. Я сомневался, что это поможет ей в преследовании кого бы то ни было по окраинам Лос-Анджелеса, однако счел за лучшее не обсуждать туалет моей партнерши.

— Мы займем исходные позиции через десять минут, — произнес Дон Мартин. — Незачем моим людям торчать столбами посреди улицы дольше необходимого. Это на полицейских никто не обращает внимание.

— Не слишком обижай нашего инспектора, ладно? — Франсуаз развернулась и направилась ко мне.

Мимо проехал тяжелый контейнер, и я не смог расслышать, что произнес в это время Маллен.

— Обязательно было подливать масла в огонь? — недовольно спросил я, устраиваясь на сиденье водителя. — Эти двое же там сейчас сцепятся. Ты знаешь, что еще выдумал Дон, желая поддразнить Маллена? Он сказал, что собирается сделать Гарде предложение. Ты только представь себе это: Дон делает Гарде предложение. Как бы к вечеру инспектор не получил второго фингала с другой стороны.

Франсуаз раскрыла свою дверцу и элегантно закинула внутрь одну из своих стройных ног, потом откинулась на спинку сиденья и отбросила назад волосы. Помимо того, что она язва, она еще любит покрасивиться.

Я медленно тронул автомобиль с места, машина шла немного тяжелее, чем обычно, и в этом не было ничего удивительного — в грузовом отсеке покоился огромный обитый железом ящик, и мне не хотелось лишний раз напоминать себе о том, сколь ценно для многих людей его содержимое.

До последней минуты у меня оставалась слабая надежда на то, что полицейским или людям Дона Марина все же удастся обнаружить место, где скрывался доктор Бано в ожидании назначенного им самим срока.

Мне чертовски не хотелось рисковать столь ценным грузом, поэтому я долго пытался убедить Джейсона Картера в том, что необходимо положить в ящик металлолом.

— Я не могу этого сделать, — с надоедливым упорством обреченного повторял банкир. — Ведь никто не может гарантировать, что вам удастся арестовать этого человека. Как знать, возможно, он сможет скрыться, и что тогда буду чувствовать я, поставивший под угрозу жизни моих родных и близких.

Я плохо представлял себе, о каких именно близких шла речь, поскольку доктор Бано явно не собирался отстреливать никого, кроме чистокровных Картеров, однако переломить аргументации Картера все же не смог. В конце концов, он был избран умирающим императором в качестве хранителя священных реликвий, а не я.

— Но что же будет тогда с вашим словом, мистер Картер? — попытался урезонить его я, впрочем, без особой надежды на успех.