Пусть этот дождь идёт вечно (СИ)

Говорить не пришлось, Кай прекрасно знал, что ему нужно делать с Ханем. Ещё бы не был он таким упрямым… И ещё бы одеяло и одежда Ханя не мешали им. Но они мешали. Кай потрудился только брюки с бельём стянуть с Ханя, рубашку оставил, просто задрал. Хань сжал зубы, когда непослушные тёмные волосы скользнули по коже на груди - одновременно походило и на щекотку, и на ласку, и на пытку. Горячие губы и прохладные волосы - убийственный контраст. Он не удержался, поймал руками голову Кая и запустил в волосы пальцы, дёрнул за пряди, когда груди вновь коснулись губы. Поплатился за то, что руки распустил: Кай прихватил кожу зубами - больно и сладко до стона, провёл по животу ладонью, опустил руку ниже, тронул кожу на внутренней стороне бедра, заставив задрожать. И на этом Кай не остановился. Хань всхлипнул и вцепился в его волосы, ощутив, как в него проскользнул палец, инстинктивно напрягся, сжимаясь внутри. Только вряд ли это могло стать препятствием. Скоро уже два пальца двигались в узком входе медленно, но уверенно, разминая и растирая стенки. Сначала это дарило чувство приятной истомы, а после превращалось в острую недостаточность и сводило с ума так, что хотелось рывками подаваться навстречу всем телом.

Кай убрал пальцы, и Ханю захотелось уже прикончить его особо жестоким способом. Разгорячённое тело жаждало получить всё сполна, и этот вот облом воспринимался как предательство - горькое и непростительное. Но Хань мгновенно забыл об этом, уловив на губах вкус Кая, поймал кончик его языка зубами и слегка сжал, не желая отпускать. Ещё и ногами Кая обхватил для надёжности. Жадно ловил каждое касание к губам, крепко держал и лениво размышлял, когда же Каю надоест просто тереться бёдрами о тело, которое уже давным-давно готово его принять.

Как ни странно, но одновременно Хань наслаждался этой растянутой во времени пыткой. Те ощущения, которые были прежде, во времена активного поиска, и нынешние отличались. В первый раз, в лаборатории, Ханю не хватило времени и готовности, чтобы сравнить - слишком уж внезапно всё случилось, и слишком сильной вышла эмоциональная встряска, а сейчас вполне получалось сравнивать. Хань оценил своё состояние в былое время как неутолимый голод. Только голод имел значение - больше ничего. И, на самом деле, он вообще ничего не помнил, кроме всепоглощающего чувства голода. Оно оставалось и сейчас, но уходило на задний план, переставало быть главным, уступая позиции удовольствию и желанию ощущать близость Кая.

Хотелось скользить ладонями по влажной смуглой коже, изучать на ощупь, чувствовать под кожей гибкие мышцы, ловить губами прерывистое тяжёлое дыхание, не замечая собственное такое же, - и Хань не стал себе в этом отказывать. Подумалось вдруг, что было бы, если бы вместо Кая с ним оказался в одной постели кто-то другой? Покопавшись в памяти и не отыскав там ни одного лица, способного заменить лицо Кая, Хань отмахнулся от лишней мысли и потянулся к выразительным, чётко очерченным губам, требуя ещё больше внимания. Пока его баловали поцелуями, он нахально повёл руками, исследуя бока, спину, бёдра, обхватил ладонью твёрдый ствол - под пальцами пульсировало так же быстро, как билось в груди его собственное сердце. Хань сжал зубами нижнюю губу Кая, когда, наконец, осознал его в себе, уловил пульс внутри собственного тела. От низа живота неторопливыми волнами разливалось тепло, добиравшееся даже до кончиков пальцев на ногах. Слабо улыбнувшись, Хань вернулся к поцелуям.

Ему было хорошо, и весь мир мог катиться к дьяволу, в преисподнюю или ещё куда. В данную конкретную минуту его волновало лишь одно - повторится ли то странное чувство, что ошеломило их обоих в прошлый раз.

========== Глава 27 ==========

Хань зашёл в лифт с каменным лицом и подождал, пока Кай остановится рядом - на шаг позади. Следом в лифт зашли другие гости Театра, и они не стеснялись открыто разглядывать Кая. Присутствие Ханя их ничуть не смущало, а вот сам Хань медленно, но верно сатанел. Весь день шёл кувырком из-за постоянных звонков и диких предложений, объектом которых выступал Кай.

Хань прекрасно знал нынешние порядки и понимал, что это - “нормально”. Ненормальным было впечатление, будто на них специально натравили сразу всех знаменитых омег города. Словно кто-то кнопку нажал на мировом пульте управления людскими массами и приказал проявить повышенное внимание. Двадцать три звонка за полтора часа - это что вообще? Конец света в отдельно взятой стране?

- Сколько вы хотите? - шепнули Ханю на ухо слева. - За вашего… гм… телохранителя?

Этот самый телохранитель прекрасно расслышал всё, что произнесли свистящим шёпотом. У него слух прекрасный, да и расстояние в лифте не десятками метров измерялось.

- Заплачу в платине, - зашептали Ханю на ухо справа. Он стиснул кулаки и попытался сделать глубокий вдох. - Или в аренду?