Пусть этот мир прогнется под нас

— А что представлять, первые два года Второй мировой все наглядно показали. В следующей войне таких сроков не будет. Только теперь Вы подумайте, а кто с вами собирается воевать и что защищать будем? — я в недоумении развел руки и намеренно начал провоцировать собеседника, — Ну, победил Китай или США нашу грозную и непобедимую, кому от этого плохо? Народу? А что потеряет народ в этом случае? Реально ничего народ не потеряет. Или ему сейчас хорошо? Михаил Степанович, вопрос "кому на Руси жить хорошо" — это вопрос не то что с бородой, а с бородищей, поэтому кончайте пустословить. Вы не политрук, а я не несознательный боец. Образ жизни теперь народу защищать не надо, у Вас в России капитализм и демократия. От общенациональных достояний ничего не осталось, все по частным рукам пошло и не только по российским. Нет у народа стимулов ни моральных, ни материальных, чтобы идти умирать за богатство Абрамовичей и Вексельбергов. Давайте к Вашему видению персоналии, ради которой Вы прибыли и постарайтесь, чтобы я проникся реальной важностью этой персоны для истории, — я был разочарован. Ура-патриоты, сами ни хрена не делающие, очень напоминают Ленина на броневике.

Насколько я помню аналитику в Сети, то Министерство обороны там на первом месте по разворовыванию, как в абсолютном зачете по астрономическим величинам цифр, так и в процентном, отпиливая с каждого бюджетного рубля больше двух третей. С этими врагами" патриоты" почему-то не воюют.

— Хорошо, я расскажу пока без фамилий, согласны? — я кивнул в ответ.

— Значит по порядку. После лихих девяностых и дефолтов понемногу начала восстанавливаться оборонка. Потеряв пятнадцать лет и целое поколение ученых мы смогли вытянуть отдельные направления на достаточно современный уровень по науке, но по-прежнему отставая технологически. Современные станки и обрабатывающие центры с высокой точностью обработки на западе были объявлены продукцией двойного назначения и в Россию не поставлялись, по крайней мере официально. Неофициальные поставки оказались чреваты отсутствием сервиса, запчастей и программного обеспечения с обновлениями. Это очень быстро делало дорогущее оборудование или неработоспособным, или быстро стареющим. На западе полтора-два года для постоянно работающего станка — это срок морального старения и физического износа, связанного с потерей точности. Выход нашелся в китайском оборудовании. Лидеры европейского производства прецизионной техники, например та же австрийская "Абу-Матик" передали изготовление своих станков и обрабатывающих центров в Китай, в самой Австрии оставив только наклеивание ярлычков на оборудование, обучение и подготовку программ. Те же игольчатые подшипники и шаговые электродвигатели, а это основа для металлообрабатывающего оборудования высокого класса точности, в Китае стоили в два-три раза дешевле. Это если их покупали в Китае, а не их же, но в Австрии. Всеми правдами и неправдами удалось собрать в одну производственную группу несколько выживших оборонных предприятий и снабдить их приличным оборудованием. Человек, который вытянул такую задачу, сам не только производственник, но и выдающийся ученый. Ему удалось отстоять целостность производства и сохранить кадры. При этом он сумел таким образом поставить себя, как руководитель, что даже самые оголтелые и жадные чиновники и партократы не решаются лезть к его научно-производственной группе. Представьте себе человека с авторитетом Королёва или Курчатова в наше время. Если он умрет, то замены ему мы пока не видим. Есть ученые, есть производственники и даже руководители имеются, а вот такого авторитетного универсала пока нет. Поэтому вероятность того, что после его смерти разорвут на части предприятия и портфель заказов, очень велика. Соответственно страна и армия недополучат очень многое и опять будет потеряно самое дорогое — время! — "Петров" выдохнул, вытер платком вспотевший лоб и смотрел на меня.

— Какой диагноз ему поставили? — я догадывался, о ком речь, но пока это не главное. — Неоперабельный рак желудка, сейчас ему проводят лечение, но врачи сами признают, что это только для снижения болевых ощущений, — я назвал вслух фамилию и по лицу "Петрова" понял, что угадал.

— Я жду больного послезавтра в клинике Анцирананы, историю болезни и все снимки иметь с собой, — я написал на салфетке адрес.

— А не могли бы… — я резко перебил собеседника.

— Нет не мог. Даже если Вы приедете на танке к дантисту, он не броситься разбирать свой кабинет, чтобы вылечить ваш зуб там, где это Вам удобно. Хотя бы из соображений санитарии. Поэтому послезавтра утром я жду больного в клинике, а к обеду можете отправлять его обратно, хотя я бы рекомендовал дать ему сутки отлежаться, — я начал вставать из-за стола.

— Вы хотите сказать, что вылечите неоперабельный рак за несколько часов?? — явно не верил офицер.