Пусть идет снег

— По телефону нельзя научить целоваться по-французски, — сказала Дорри. — К тому же им по восемь! Это же дети! Им ни к чему целоваться по-французски, точка. «Смачно чмокнул»?.. Боже мой!

— Теган, — сказала я, — парень, о котором они говорили, это Джеб?

Веселье сошло с лица Теган у меня на глазах. Она прикусила губу, снова разблокировала мой телефон и повторила вызов.

— Я позвонила не для того, чтобы с вами трепаться, — тут же сказала она, отняла телефон от уха, морщась, и снова поднесла обратно. — Нет! Тс-с-с! У меня к вам один и только один вопрос. Тот парень с девушкой… как он выглядел?

В динамике телефона стрекотали бурундуки, но разобрать слов я не могла. Я наблюдала за выражением лица Теган и грызла ноготь на большом пальце.

— Ага, — кивнула Теган. — Да? Ой, это так мило!

— Теган, — процедила я сквозь зубы.

— Мне пора, пока, — сказала Теган и прервала соединение. Она повернулась ко мне: — Это точно не Джеб, потому что тот парень кудрявый. Так что… ура! Дело раскрыто!

— А почему ты сказала «это так мило»? — обратилась к ней Дорри.

— Они сказали, что после того, как он поцеловал девушку, которая выбросила телефон, парень исполнил дурацкий радостный танец, поднял вверх кулак и прокричал: «Джубили!»

Дорри округлила глаза, и на лице ее читалось: «Ох, жуть какая».

— Что? — пожала плечами Теган. — Разве тебе самой не хотелось бы, чтобы твой парень вскричал «Джубили!» после поцелуя?

— Может, они просто только что съели десерт? — предположила я.

Подруги посмотрели на меня.

Я посмотрела на них:

— Ну, вишневый десерт. Вишенки «джубили». Поняли?

Дорри снова повернулась к Теган.

— Нет, — сказала она, — мне бы не хотелось, чтобы мой парень кричал «Джубили!» из-за моей вишенки.

Теган захихикала, но, увидев, что я не смеюсь, осеклась.

— Но это точно не Джеб, — повторила она. — Разве это не здорово?

Я не ответила. Мне не хотелось, чтобы Джеб целовал незнакомых девушек в Вирджинии, но, если бы поцелуйный патруль восьмилеток что-то знал о Джебе, я бы с удовольствием их выслушала. Ну, предположим, они увидели бы не кудрявого парня, который не целовал бы девушку, а застрял бы в туалете, например. Если бы поцелуйный патруль рассказал об этом Теган, то для меня это были бы хорошие новости, потому что я узнала бы, что у Джеба имелся повод не прийти на встречу со мной.

Хотя я конечно же вовсе не хотела, чтобы Джеб застрял в туалете.

— Адди? Ты в порядке? — спросила Теган.

— Вы верите в волшебство Рождества? — спросила я в свою очередь.

— А? — произнесла Теган.

— Я не верю. Я еврейка, — заявила Дорри.

— Да, знаю, — кивнула я. — Прости, что-то туплю.

Теган посмотрела на Дорри:

— Ты веришь в волшебство Хануки?

— Чего?

— А! Знаю! В ангелов! — воскликнула Теган. — Вы верите в ангелов?

Теперь уже мы с Дорри уставились на нее.

— Ты первая об этом заговорила, — обращаясь ко мне, сказала Теган. — Волшебство Рождества, волшебство Хануки, волшебство праздников… — Она вытянула руки ладонями вверх, намекая на то, что вывод очевиден. — Ангелы.

Дорри фыркнула. Я фыркать не стала, наверное, потому, что моему одинокому сердцу хотелось именно встречи с ангелом, хотя мне и не хотелось произносить это слово.

— В прошлом году на Рождество, после того как он поцеловал меня в «Старбаксе», Джеб пришел ко мне домой, и мы с ним, мамой, папой и Крисом смотрели фильм «Эта прекрасная жизнь», — сказала я.

— А, я видела это кино, — сказала Дорри. — Там Джеймс Стюарт собирается спрыгнуть с моста, потому что ему жить надоело?

Теган указала на меня пальцем:

— Да, а ангел его отговаривает.

— Вообще-то, тогда Кларенс еще не был ангелом, — уточнила Дорри. — Чтобы стать ангелом, ему нужно было спасти Джеймса Стюарта, доказать тому, что стоит жить. У Кларенса все получилось, и он получил крылья!..

— Да, я помню, — подхватила Теган. — Там в самом конце еще был серебряный колокольчик на елке, и он такой: «Дзинь-бзинь», хотя его никто не трогал.

— «Дзинь-бзинь»? Теган, ты меня убиваешь, — засмеялась Дорри.

— И дочурка Джеймса Стюарта сказала: «Учительница говорит, что каждый раз, когда звонит колокольчик, ангел получает крылья», — закончила Теган.

И радостно вздохнула.

Дорри развернула стул, и теперь они с Теган смотрели на меня. Теган потеряла равновесие, но схватилась за подлокотник и удержалась на стуле.

— Волшебство Рождества, волшебство Хануки, «Эта прекрасная жизнь», — проговорила Дорри, удивленно подняв брови. — Адди, может, объяснишь, как все это связано?

— Не забудь про ангелов, — подсказала Теган.

Я села на край кровати:

— Я знаю, что поступила ужасно, и знаю, что сделала Джебу очень, очень, очень больно. Но я раскатаюсь. Разве это ничего не значит?

— Ну конечно значит, — сказала Теган, желая меня утешить.

К горлу подступил комок. Я боялась взглянуть на Дорри, потому что знала: она закатит глаза.

— Если это правда… — Слова почему-то давались мне с трудом. — Если это правда, то где же мой ангел?

(глава четвертая)

— Ангелы, шмангелы, — проговорила Дорри. — Забудьте про ангелов.