Пусть лёгкая витает грусть

– У них существует практика, которая называется "хиджама". На тело ставятся вакуумные отсосы, кровь приливает к коже, и кожа либо сама пропускает кровь, либо делаются надрезы.

Рильке передернуло:

– Правда?

– Мусульмане считают, что это помогает от семидесяти двух болезней, и сами ангелы советуют так очищать организм.

– А ты как думаешь?

– Варварство, конечно. Посмотри на его шею. И что-то я не вижу, чтобы парень был здоров – он похож на истощенного кузнечика.

– Главное – понять, кому понадобились его руки, Джон.

– Вряд ли для запекания.

– Лучше молчи, мой голубой друг… Так ты мне нравишься больше.

– Учту, – Стаут улыбнулся, и закрыл тело Огдена Даниэльса простыней. – Больше тебе здесь ничего не нужно?

– Больше ничего. Можешь пригласить меня на ужин. Я лично предлагаю "Пуччини", там сегодня обещали отличную телятину.

Выходя из морга, Рильке ухмылялся: он отлично представлял себе ошарашенную физиономию медэксперта, даже оборачиваться не надо было, чтобы удостовериться.

Дневник. День третий. Французский анис

"Сегодня я пойду в зоопарк. После вчерашнего, честное слово, надо отдохнуть. Вечером ходила в "Пуччини", слушала какой-то итальянский оркестр, как всегда – проездом, ровно один день и так далее. Отдала двадцатку, не совсем понимаю, за что… Хотя нет, музыка, конечно, была пронзительная, но я думала совсем о другом: о своей соседке, которая очень любила мыться. Все встречали таких женщин, которым недостаточно пятнадцатиминутного душа или получасовой ванны. Два раза в день по часу они ожесточенно трутся мочалками, изводя кусками медовый Palmolive. И при этом я не могу назвать это любовью к собственному телу, нет: они предпочитают есть все, что заблагорассудится, пить до скотского состояния крепкий дешевый эль, отмахиваться от абонемента в фитнес-клуб и гордо выставлять напоказ телеса, упакованные в отвратительно-блестящие шмотки. Мне кажется, это неправильно, что они мне не нравятся. Мы все должны быть толерантны. Или не должны? Я смотрю на людей, которые заслужили мое уважение – это Стивен Хьюи и Норман Арделл, актеры, к примеру. Ни разу не слышала от них негативного отзыва по отношению к кому-то. Хотя нет, Хьюи довольно нелицеприятно отзывается о русских, а Арделл проезжается по гомофобам, но все равно – в целом они довольно-таки терпимы. А я – нет. Так и хочется порой придушить толстуху, вымытую до скрипа, как поросенок. Только за то, что я чувствую запах дешевого шампуня от ее волос, такого же дешевого мыла – от кожи… Боже, они выбирают его за название! "Шоколадный флер", "Французский анис", "Розовая муть" – все эти сладковатые, приторные гели, пахнущие все как один левкоями, они вызывают желание опрокинуть на девиц чан с помоями или сбежать далеко-далеко. Возможно, для восточных одалисок это вечное плескание в воде и дурнопахнущий парфюм – норма, но я – англичанка, и не намерена это терпеть!"