Пусть мята напомнит тебе... (СИ)

— Венчаются, по обычаю здешних жителей. — Пояснил друг. — Это вторая часть обряда. Во время первого жених приходит к родителям невесты, просить за неё. Убеждает старших, что способен нести ответственность за выбранную им женщину. На втором этапе, влюблённые, одеваются в традиционные синие одежды — это вроде символа, что они становятся немного ближе к небесам и богам. Омывают друг другу ноги водой, произносят клятву. Потом пьют из одной чаши, показывая доверие и желание быть единым целым, делить всё поровну. Третья часть заключается в поселении супругов в общем доме и, ну, понимаешь, в брачной ночи. А потом…

   Я слушала друга в пол уха. Двое в фонтане, одетые в нежного цвета неба наряды, с красивыми венками из цветов и пожелтевшей листвы на головах, ходили по воде вокруг статуи великой богини матери. Затем девушка склонилась и бережно омыла ноги молодого человека, в то время как пожилые женщины с рушниками в руках завели грустную песню. Исполнив её, смолкли, дав слово юноше:
   «Пойдём со мною,
   Дай ноги твои омою.
   От пыли тернистых дорог,
   От горя, боли, тревог.

   Нас ждёт долгий путь,

   С которого не свернуть.
   Тот путь — наша судьба.
   Мы пойдём, в руке рука.

   Я тебя в наш дом приведу,

   К огню тебя подведу.
   И навеки тебе подарю
   Тебе одной (одному), жизнь свою»

Девушка повторила вслед за ним эти слова. Молитва-клятва брачующихся о чём-то мне напомнила…

Озноб после холодной воды тёмного озера. Шатёр советника, ведро с горячей водой. Руки, стягивающие с меня сапоги…

Парень тоже омыл ноги девушки. Темноволосая женщина в белом подала молодым красивую чашу, которую они поднесли к фонтану. Зачерпнув немного воды новобрачные по очереди отпили из сосуда. Толпа ликовала, а двое в фонтане целовались.

Я тем временем погрузилась в не такое далекое прошедшее.

Серебренный кубок, плещущаяся в нём Черногорка и Тай, который среди ночи растолкал меня, требуя повторить за ним какой-то стишок. Там, вроде, то же было что-то о дороге, о пути и судьбе…

— Ё! — сорвалось с моих губ, и я чуть не ухнула с лошади. — Тай!

Но король меня подло игнорировал. Пригнув голову, пустил коня вскачь, чтобы сбежать от объяснений. Догнать его я не успела. А в замке на мои расспросы он ответил, что слишком занят. Потом два с лишним дня избегал меня, трусливо скрываясь в многочисленных палатах, на собраниях, тренировках и приёмах.

Глава 16 Не все такие, какими кажутся

В кошмарах ко мне возвращались видения, дарованные демоном. Дед, чувствуя за собой вину, не появлялся даже когда я звала его или когда я намеренно строила из себя еретичку и придумывала богу новые имена. Других это, конечно, пугало. Шелест закрывал мне рот рукой, грозил пальцем и приговаривал: «Тише, деточка! Боженька услышит и обидится. Ты же не хочешь получить молнией по заднице?» Я ответила, что молнии — это по части грозного Линкарана. Однако на очередном воспитательном уроке у Элеоноры, сев многострадальным местом на иголку, я поняла: «Вот оно — наказание за ересь!»

Руи притих, притворялся бездушным, бесплотным и вообще отсутствующим. Впрочем, чем он мог помочь мне? Ну работал по ночам вместо лампады, однако Тьму его слабый свет не отгонял от меня. Оно так и липла ко мне, проникая в сон и мастеря из него кошмар.

Проснувшись в холодном поту, как-то ночью, я сбросила с кровати Шаку, который храпел у меня на ногах будучи в облике человека, а не зверя. Причём голого человека! Мужчины очень привлекательного, конечно. Но таким своим поведением он ставил под угрозу мою честь… Ой! Вот оно общение с Элеонорой. Я теперь волнуюсь из-за того, что обо мне подумают люди.

Шака хлопнулся на пол. Произвёл дикий шум, разбудил вампира, спавшего в кресле, в обнимку с кувшином крепкого вина.

— Как ты здесь оказался? — уставилась на Шелеста я.

— Меня задолбали твои кошмары. У тебя сердце прям наружу просится. То в пятки уходит. — Возмущался он, пошатываясь брёл ко мне. Споткнулся об оборотня. Выругался.

— Ага. И напился ты, чтобы заглушить чесотку в пятках? В своих. Мог бы разбудить! — обиделась на него за бездействие.