Пусть мне будет стыдно

говоря боюсь услышать, когда она наконец откроет рот. Она выскажет мне все не

стесняясь в выражениях, что позволила всему так далеко зайти, при этом ни слова не

сказав Кеннеди.

Я уже прослушала его голосовое сообщение почти сто раз, проснувшись с Мэттом утром,

и я реально схожу с ума от всего этого. Не знаю, смогу ли я справиться с гневом Лорелей,

направленным на меня. Несмотря на то, что я ненавижу Энди, если честно, я никогда не

хотела его смерти. Говорить, чтобы его пенис, и он вместе с ним сгорел в огне, это все

шутки, но не этот звонок посреди ночи, когда он сообщает мне, что кто-то собирается его

убить.

— Что нам делать, Даллас? — спрашиваю я, положив телефон на стол.

— Надо позвонить Кеннеди. Вот, что мы должны сделать, — вещает Лорелей.

— Я уже позвонил Кеннеди. Она в Индианаполисе с Гриффином, выступающем в суде. Я

решил, что лучше не волновать ее, — добавляет Даллас.

— Ты что, шутишь? Она ДОЛЖНО быть волнуется. Я чувствовала, что должна была ей

сообщить обо всем еще неделю назад.

— Слушай, притихни, юрист. У меня все под контролем.

Лорелей ставит руки на бедра и гневно смотрит на Далласа.

— Что ты, черт возьми, о себе возомнил? Ты даже не работаешь здесь.

Даллас скрещивает руки на груди и смотрит на нее сверху-вниз.

— Я тот парень, который вытащит тебя из этой передряги. Тебе предоставляется случай

воспользоваться или выбрать другое? Просто уйти.

Лорелей возмущенно фыркает, и если бы она не была леди до кончиков пальцев, уверена,

она бы выдала целая кучу ругательств в его адрес. Почему-то Лорелей и Даллас никогда не

ладили. Он думал, что она слишком чванлива, а она предполагает, что он неандерталец.

— Ты напыщенный придурок! — кричит Лорелей.

— Правда? Это лучшее, что ты можешь сказать? Все твои клиенты в камерах смертников

уже? — насмешливо спрашивает Даллас.

— Мы можем вернуться к проблеме? — прерываю их я. — Что мы будем делать с Энди?

Даллас смотрит самодовольно на Лорелей, прежде чем переключить на меня свое

внимание.

— Мы подождем звонка от Энди, когда он сообщит место. Параллельно, ты должна найти

где-то сто тысяч долларов до выходных.

— Ты это не серьезно! — восклицает Лорелей. — Нужно позвонить в полицию.

— Женщина, я уже говорил с полицией, так что не кидай свои трусики в общую кучу, —

отвечает Даллас закатив глаза.

— Ты не смеешь называть меня «женщиной»!

Игнорируя происходящую передо мной борьбу, я поворачиваюсь к Мэтту, у которого на

лице читается явная тревога.

— Я дам тебе сто тысяч, — горит он мне.

Я отрицательно качаю головой и поднимаюсь из-за стола.

— Ты не должен помогать мне с этим. Он мой бывший, и я сама с ним разберусь. Я не

какая-нибудь бедная беззащитная женщина, и меня не нужно все время спасать, вопреки

моим действиям прошлым вечером.

Мэтт берет в ладони мое лицо, заставляя посмотреть на него.

— Не веди себя так. Не ставь меня рядом с Энди. Я никогда не относился к тебе, как к

беззащитной и слабой. Ты одна из самых сильных женщин, которых я когда-либо

встречал. Я позабочусь о тебе, Пейдж. И я беспокоюсь о тебе. Я не хочу, чтобы с тобой

что-нибудь случилось.

Опустив свои руки на его, я вздыхаю и улыбаюсь.

— Я частный детектив, Мэтт. Возможно у меня мало опыта в этой сфере, но я работаю

здесь. Если я хочу, чтобы люди воспринимали меня всерьез в качестве частного детектива,

то мне перво-наперво необходимо справиться с моей личной жизнью, причем

самостоятельно. Я не позволю тебе влезть в эту заваруху, устроенную моим бывшим

мужем. Это не твоя проблема.

— Но и не твоя проблема тоже, Пейдж, — тихо говорит он мне.

— Но по любому я позабочусь об этом сама.

Нас прерывает крик.

— Перестань быть такой эгоистичной скотиной!

— По крайней мере, я не злобная сучка! — кричит в ответ Даллас у нас за спиной.

— Вам двоим уже давно пора заняться сексом, — бормочу я, дернув головой в их сторону.

Я не могу поверить, что снова совершаю этот шаг. Я поклялась, что закончила с этим

бизнесом, когда рассталась с Энди, и все же я опять здесь — сижу в кресле, волосы

укладывают щипцами для завивки, красят тушью ресницы и накладывают губную помаду.

Прошло всего лишь пять минут, как я вошла сюда, а я уже чувствую себя пригодной всего

лишь для единственной вещи.

Мой агент Пенни шумно направляется ко мне с огромной улыбкой.

— Дорогая, я так рада тебя видеть, делай пожалуйста то, что у тебя получается делать

лучше всего. Разве я не говорила тебе, что быть офицером полиции для тебя это глупо?

Визажист, подправляющей мне ресницы, отстраняется, и я поворачиваюсь к Пенни.

— Я не работаю в качестве офицера полиции. Я же говорила тебе, я частный детектив в

частном агентстве.

Пенни смеется и осматривает себя в зеркале, взбивая волосы и вытирая след губной

помады на зубах.

— Это одно и то же. Делай то, что у тебя получается лучше всего, дорогая. Пока ты

будешь иметь такую внешность, занимайся этим.

Успокоившись по поводу своего вида, Пенни гладит меня по плечу и уходит, давая на ходу

распоряжения фотографам и его помощникам.