Пусть не сошлось с ответом!.. Присутствие духа

У стенда с приказами немецкого коменданта он выдавил на листовку несколько капель клея, спрятал тюбик в карман и наклеил страничку на какой-то из приказов. Ему показалось, что бумага как будто чуть-чуть морщинится. Долю секунды он колебался: разглаживать ее или убежать немедля?.. Потом протянул к листовке руки, но вовремя ощутил, что они мокры… Воля вытер их о куртку и обеими - одной за другой - провел по листовке. Теперь всё!

Без помехи он дошел до базара и здесь наклеил листовку на тот самый приказ гебитскомиссара, возле которого и о котором днем распространялся бургомистр Грачевский. После этого у Воли осталась только одна, последняя, листовка. Место ее, выбранное им тоже заранее, было на стене городской управы. Но, пробираясь к центру, Воля в тихом переулке едва не налетел на немецкого часового с автоматом, прохаживавшегося у трехэтажного здания горздрава, где теперь расположился, очевидно, какой-нибудь штаб. Проскользнуть под носом часового в узком переулке было просто невозможно, и Воля живо повернул назад. Сделав крюк, он попытался выйти к управе «запасным путем» - другим переулком, но и «запасный путь» оказался перекрыт: два тяжелых военных грузовика, примыкавших бортами друг к другу и к стенам домов, превратили его в тупик.

Тут Воле подумалось, что не обязательно ведь наклеивать листовку именно на стену управы, можно ж и другое место найти, но сразу, бесповоротно он решил, что дрейфит… Решив так, Воля окольным путем стал пробираться к центру города.

Когда он переходил улицу перед зданием нарсуда, ему показалось, что начало уже светать; на асфальте отчетливо видны были белые квадратики, обозначавшие переход, а новая вывеска «Городская управа» не то угадывалась, не то даже различалась на фасаде… Остановясь на углу бывшей Интернациональной, Воля видел одновременно силуэт немецкого солдата, прохаживавшегося перед входом в здание горисполкома, будку того телефона-автомата, возле которого так часто до войны можно было встретить Риту, и дальше улицу, перпендикулярную главной, начинавшуюся от реки, ведшую, закругляясь медленно, к заднему двору его школы… На этой улице, совсем близко, у дома горисполкома, выходившего на нее торцовой частью, возник вдруг мальчишка в засученных до колен штанах, - возник из темноты или из-под земли и прислонился к стене так, будто справлял малую нужду.

Через несколько мгновений мальчишка быстрым, едва уловимым движением вытянутой кверху руки прижал что-то к стене, после чего принял прежнюю позу, но, раньше чем он сделал это движение, Воля разгадал его ловкую хитрость.

Легким, крадущимся шагом к Воле приближался, но замечая его, тот, кто - несомненно! - был на ночной улице за тем же, зачем он сам. Его нельзя было окликнуть, в тишине зов мог услышать немецкий солдат, но мальчишка и так через полминуты должен был очутиться рядом… Воля повернулся к стене управы и, копируя «маскировку» мальчишки, передразнивая его, воображая себе, как тот сейчас глаза вытаращит, прилепил свою последнюю листовку…

В это время где-то рядом загремело, скрежетнуло, ухнуло - мальчишка ступил на решетку над квадратной ямой у подвального окна нарсуда, и решетка качнулась, край ее взлетел и упал, а нога мальчишки застряла меж прутьев. Воля метнулся ему помочь, но он и сам высвободился, - как раз в тот миг, когда из-за угла раздалось: «Halt!»[7]

За «Halt!» последовало «Hande hoch!»[8], «Es wird geschossen!»[9] (Воля слышал это, убегая со всех ног), а затем и правда - выстрел…

После выстрела они продолжали бежать. Асфальтированная часть улицы кончилась изумляюще быстро. Под ногами была уже земля в реденькой травке. Она знакомо отзывалась на удары ступней. (Тут, бывало, после уроков бегали наперегонки.) Почему-то не раздавался второй выстрел… Немец выругался, топая за ними. Совсем близко! Выстрелит…

Воля мчал, не оборачиваясь, и все время видел перед собою метрах в пяти - семи фигуру мальчишки. Тот удирал, с силой стуча босыми ногами по тверди сухой от бездождья земли, удирал, как после набега на чужой фруктовый сад, прытко и озорно, будто не пулю мог получить в затылок, а заряд соли в зад. И то, что вместе с ним так улепетывает от немца мальчишка, на лету отпечаталось в Волином сознании и вызвало промельк надежды: «Обойдется…»

Через несколько мгновений раздался второй выстрел, и одновременно Воля вбежал в узкий тупик и сквозь лазейку в заборе, известную каждому школьнику, проник на задний двор школы, раньше чем немец оказался на углу тупика. Затем, не оборачиваясь, Воля метнулся к зданию и по скату угольной ямы съехал в котельную. Ничего не различая в темноте, обоняя знакомую затхлость подвала, он сразу же выбрался через низенькую дверь в ту часть подземелья, которая, едва началась война, стала бомбоубежищем, и тут закрыл на засов дверь из котельной.

В тот же миг он почувствовал себя в безопасности.

Все! Немец, наверно, просто не понял, куда он делся!..

Воля решил, что пробудет тут до раннего утра, до окончания комендантского часа, после чего выберется из подвала тем же путем, каким попал сюда.