Пусть небеса падут

- Я думал, мы будем упражняться в силе трёх - или как ты там зовёшь это - посреди пустоты, так, чтобы я не смог повредить, не знаю, каких-то громадных воздушных турбин, которые могут стоить больше, чем вся моя жизнь, - он указал рукой на очертания ветряков, которые окружали нас. - Не говоря уже о том, что они выглядят так, что способны порубить меня на Вейно-ломтики, если я подберусь к ним слишком близко.

Я не могу сдержать улыбки:

- Не беспокойся, у меня всё под контролем. Но тебе необходимы ветряки. Они помогут тебе разделять ветры, когда твоих ощущений будет недостаточно, чтобы определить, что к чему. Обрати внимание - каждый ветряк повёрнут по-своему, видишь? Они направлены так, чтобы собирать ветры со всех направлений.

- И поэтому здесь всегда один или два ветряка крутятся, даже если все вокруг неподвижны?

- Точно. Итак, когда мы начнем тренировку, и я скажу тебе найти Восток, ты будешь начинать оттуда, - я указываю на четыре ветряка у основания нижнего холма. Они стоят в ряд, как солдаты, их остроконечные крылья синхронно смазываются в движении. - Наблюдай за их скоростью. Восточные ветра - скрытые. Кроме того, они стремятся к объединению, поэтому ты должен искать группу. Давай посмотрим, сможешь ли ты определить Север.

Он вглядывается в темноту, оценивая вращающиеся лопасти.

- Там, - он указывает на пару ветряков расположенных не далеко от нас.

Я подавляю вздох. Нельзя рассчитывать на то, что он знает это - такие знания не входят в программу средней школы. Но всё-таки меня расстраивают его ошибки.

- Это Южные. Посмотри, как они выглядят - им недостаточно силы, чтобы продолжать движение, но что-то всё ещё происходит. Южные ветра - ровные, медленные. Восточные - изменчивые, коварные. А Северные, - я указываю на край холма, туда, где трасса светящейся кривой прокладывает свой путь. Линия ветряков стоит выше остальных, их бесчисленные крылья вращаются на бешеной скорости. - Северные - сильные ветра, резкие.

- А Западные?

Каждый раз, когда я думаю о Западных ветрах, к моему горлу подступает комок. Они стоят за каждой болью, каждой жертвой, которые я перенесла за семнадцать лет своей жизни.

- Это мягкие, мирные ветра.

Вейн фыркает:

- Какая ирония.

Да, ирония. Самая разрушительная война, с которой столкнулся наш мир, велась на языке мира. От этого хочется кричать. Или ударить что-то очень, очень сильно.

Вместо этого мой взгляд скользит по рядам турбин, ищет одну, которая вращается в своём собственном ритме. Я нахожу её в нижней точке верхнего холма, её силуэт резко выделяется на фоне звёздного неба.

- Вот он, Западный ветер.

Вейн не сразу смотрит, куда я указываю.

- Это - единственный воздушный поток здесь, который я не могу почувствовать. Я могу его увидеть, и окажись я на его пути – то просто почувствовала кожей. Но я не чувствительна к его покалываниям. Описать это невозможно. И если я пытаюсь слушать его песню, всё, что мне удаётся - это услышать свист движущегося воздуха. Этот язык полностью утерян мной.

Без моей команды Вейн закрывает глаза и протягивает руки по направлению к одинокому Западу, толкающему ветряк. Тянется за его шлейфом.

Пожалуйста, пусть он почувствует. Пожалуйста, пусть появится надежда.

Я отправляю эту молчаливую просьбу в ночь, желая, чтобы ветры смогли её услышать и выполнить. Но это зависит не от них.

Всё зависит от Вейна Вестона.

Все надежды - на него.

Глава 27 Вейн

Я хочу почувствовать насколько этот чертовский, Западный ветер плох.

Не потому, что я ожидал. Не потому, что я мог услышать, как Одри затаила дыхание рядом со мной, держа всю тяжесть мира на моих плечах.

Мне нужно знать. Если я действительно Западный. Есть ли у меня шанс спасти нас... остановить Одри не щадить себя, чтобы защитить меня. Погружение в каждый из ветров должен наполнить меня.

Поэтому я концентрируюсь на мельнице, пока не чувствуется, что мир исчезает. Все звуки. Все мысли. Это просто я, и этот ветер, напрягающийся, чтобы установить контакт.

Но я не могу его чувствовать. Нет зуда в ладонях. Нет потягивания в пальцах.

Если бы не вращающиеся лопасти прямо передо мной, я бы и понятия не имел, что ветер еще там.

Эпический провал Вейна.

Я смотрю на Одри и вижу, как тени разочарования пересекают ее лицо.

Она выдавливает улыбку.

- Я и не ожидала, что это сработает.

- Я хочу... - начинаю я, но она смывает мои извинения прочь.

- Не волнуйся. У меня есть план, как вызвать прорыв.

Я разворачиваюсь к Западному ветру, крутящему лопасти ветряной мельницы с быстрой, стабильной скоростью.

Я чувствую... что-то. Боль глубоко внутри. Почти как голод.

Мое тело жаждет тот ветер... так, как я не жажду ни одного другого. Как будто он - часть меня, и я никогда не буду полным, пока не позволю ему наполнить меня, обернуться вокруг моего разума, и петь песню, рассказывать мне долгую историю, которую он несет.

Я знаю, это будет Как и в ту первую ночь в небе с Одри.

Я - Западный. Сломанный, дефектный, но все-таки Западный. И мне нужен рывок к наследию, или я никогда не будет полным.