Пусть поднимется ветер (ЛП)

- Мы или они, Вейн. Попытайся не забыть это. И помни, что любой из них, возможно, сделал что-то, чтобы причинить боль Гасу или Одри. Они - враги. Единственное, в чем мы должны убедиться, что мы не оставим следов. Я надеюсь, что большинство Буреносцев по-прежнему гоняются за Астоном и Ареллой, или пытаются открыть люк, через который мы сюда попали. Но с этого момента ни слова, если это не чрезвычайная ситуация... либо мы знаем, что в безопасности. Иначе, общаться только с помощью жестов.

Она прижимает ладони к потолку и придвигается поближе, чтобы прошептать пароль.

Я не могу поверить, что она настолько спокойна и уверена. Это заставляет меня особенно радоваться, что она не ушла, когда я пытался отослать домой ее.

А это напоминает мне...

- В тебе нет сохраненных ветров, верно? - шепчу я. - Помни слова Астона о том, что может произойти.

- Единственные оставшиеся ветры те, которые уже сломаны, - обещает она. - Я приберегла их для этого.

- Ты планируешь использовать силу боли?

- Я планирую сделать все, чтобы нам остаться в живых. Готов?

Нет. Но я, так или иначе, киваю.

Она делает три медленных вздоха. Потом шепчет люку.

Дверь распахивается, издавая лишь крошечная скрип... но это также может быть клаксон.

Мы замираем и задерживаем дыхание.

Ничего не происходит.

Или мы действительно одни, или они ждут, что мы попадем глубже в их ловушку.

Солана глядит на меня, прежде чем подняться на другую ступеньку лестницы и заглянуть в комнату.

Никто не срубает ее голову, таким образом, я принимаю это в качестве хорошего знака.

Она поднимается на другую ступеньку и скользит в темноту. Я считаю секунды после того, как она вышла, понимая, что мы должны были придумать систему на случай чрезвычайной ситуации... специальный свист или, по крайней мере, график времени, таким образом, я знаю, когда начинать волноваться.

Проходят тридцать секунд.

Шестьдесят.

Девяносто.

Через еще двадцать секунд мои ноги несут меня на лестницу.

Я поднимаюсь на несколько ступеней и отмечаю двести.

Еще шаг на триста пятьдесят.

Когда представляю сколько прошло времени, я оказываюсь на вершине лестницы.

Солана сказала мне ждать ее сигнала... но что, если я нужен ей?

В моих мыслях идет спор, когда лицо Соланы появляется из тени, и я едва успеваю удержаться от крика.

Она скользит ближе, прижимая губы к моему уху.

- Здесь полностью пусто. Тут никого не было в течение многих лет. Это все еще складское помещение, но не то, что я ожидала.

- Это трупы? - шепчу я. - О таком нужно предупреждать.

- Это не трупы. Это... ты сам должен посмотреть.

Не похоже, что я должен радоваться тому, что следую за ней в темноту. Но мне все-равно, и я нахожу...

- Куча пыльных сундуков?

- Открой один, - говорит мне Солана, - но тихо.

Я аккуратно открываю один сундук, радуясь, когда он не скрипит.

- Игрушки? - шепчу я, глядя на вертушки, свирели, бумажных змеев и флюгеры, все аккуратно уложено внутри.

- Игрушки Райдена, - исправляет Солана. - Посмотри на это.

Я ползу туда, где она открыла сундук, наполненный вещами, которые я могу только описать как «детские вещи». Погремушки и одежда в бледно-желтых и голубых тонах, и пара любимых плюшевых птичек. Завернутый в одеяла лежит глиняный отпечаток с инициалами Р. С., вырезанными прописными буквами.

- С? - спрашиваю я.

- Должно быть его фамилия. Он - Северный, но я знаю его только как Райдена.

И я.

Я никогда не думал, что у Райдена была фамилия.

Или детство.

Или милые, крошечные ручки.

Я знаю, как глупо это звучит... очевидно, он не родился злым диктатором. Но странно видеть доказательство этому.

Когда-то давно он был просто ребенком с пухлыми пальчиками, запускающим бумажных змеев, обнимающим плюшевых птичек и живущим с семьей.

- Что случилось с его родителями? - спрашиваю я. - У него есть братья или сестры?

- Понятия не имею.

- Разве мы не должны знать?

Мы все были так сосредоточены на том, чтобы остановить его, что даже не потрудились узнать о нем.

Интересно, было ли это ошибкой?

Не поэтому ли существует поговорка «знай своего врага»?

Мне жаль, что мы не откроем каждый сундук и не попытаемся собрать воедино историю его жизни. Так как мы не делаем это, я сую глиняный отпечаток руки в карман пальто... и пока я здесь, я хватаю старый флюгер в виде утки из другого сундука. Надеюсь, Утка-вертушка была его любимой.

Солана не заметила моего воровства, когда она закрывает люк, через который мы пришли, и отползает к стене, где нити света обрисовывают тяжелую дверь.

- Ты представляешь, куда она ведет? - спрашиваю я.

Она прижимает ухо к двери:

- Не очень. Там кажется тихо. И это должна быть одна из старых прихожих. Я сомневаюсь, что она приведет нас к турбине... но надо надеяться, что мы найдем вентиляционное отверстие. Если я не вернусь через пять минут, иди за мной.

Она вытаскивает ветрорез и пытается приоткрыть дверь.

- Заперто? - спрашиваю я, когда она не движется с места.

Она толкает меня в тень, а потом шепчет пароль, который уже дважды сработал.

Ничего не происходит.

- Давай надеяться, что команда Астона сработает, - говорит она.