Пусть поднимется ветер (ЛП)

И единственное слово, которое я ухватила из его оправдания, была «Солана».

И...

Я дура. Даже если мои опасения обоснованы, это последняя вещь, о которой я должна думать перед сражением.

Я закрываю глаза, пытаясь представить бывшие стены, возвышающиеся во мне, окружающие любые эмоции.

Я должна быть холодной.

Спокойной.

Оцепенелой.

- Я чувствую, что Силы Бури приближаются, - говорит мать, заставляя внутренности завязаться в узел. - Они должны приземлиться через несколько минут.

Быстрее, чем я ожидала.

Я отправила экстренный зов меньше часа назад.

Они, должно быть, ускорили свой полет силой боли.

Во рту становится кисло от таких мыслей.

- А что насчет Райдена? - спрашиваю я.

- Он знает, как скрыться от моих чувств. Но я ощущаю достаточно турбулентности, чтобы сказать, что он в пути. Я не могу предположить его точную траекторию, но подозреваю, что у нас есть время. Он будет ждать, чтобы мы заняли свои места, и ему подготовили воздух. Тогда он покажется.

- Спасибо за отчет.

Я предполагаю, что она уйдет. Но после нескольких секунд мать говорит мне:

- Ты должна готовиться с другими.

- Я готовлюсь.

- Нет, ты сохнешь по мальчику.

Моя рука напрягается на ветрорезе, но я закрываю глаза, отказываясь позволять ей травить меня.

Она похожа на москита... если ты не можешь прихлопнуть ее, единственный выбор состоит в том, чтобы позволить ей насытиться кровью и улететь.

- На случай, если ты беспокоишься, - шепчет она, - я не злюсь на тебя за то, что ты сделала мне больно.

- Я не беспокоюсь.

Я слышу ее вздох:

- Так вот как теперь? Мы даже не можем поговорить друг с другом?

- А мы когда-нибудь разговаривали?

Все, что я помню, это годы, когда она позволяла мне нести вину за смерть моего отца... годы, когда я потела в пустыне под солнцем, живя в полуразрушенной лачуге, потому что мне были не рады в ее доме.

Она снова вздыхает:

- Я никогда не понимала, что быть матерью так трудно.

- Да, должно быть для тебя так ужасно думать о ком-то помимо себя. И теперь ты сидишь и ждешь сочувствия...

- Я не жду сочувствия, - прерывает она. - Я надеюсь на понимание. Знаю, я не была хорошей матерью...

Мне приходится рассмеяться над этим.

- ... но это не значит, что какой-то моей части не жаль, что я таковой не была, - заканчивает она. - Я действительно время от времени пробовала, хотя хорошо знаю о своих недостатках. Неужели нельзя признаться, что я не была готова?

- Да, - отвечает Вейн, и каждый нерв моего тела трепещет.

Я могу сказать, что он стоит надо мной, но когда я вынуждаю себя поднять голову, все, что я вижу, ореол слепящих светлых волн, стоящих рядом с его тенью.

- Я не пытаюсь защититься, - говорит моя мать. - Я пытаюсь извиниться.

- Ну, отстойно получается, - говорит ей Вейн.

Я чувствую, что улыбаюсь. Но улыбка вянет, когда я собираюсь и поворачиваюсь к матери. Веснушки украшают ее лицо, и я понимаю, что это засохшая кровь.

Я пытаюсь почувствовать себя виноватой... но все, что я ощущаю, это усталость.

- Ничто, что ты говоришь, никогда не изменит тот факт, что Гас мертв из-за капкана, который ты на нас поставила. - Я стряхиваю траву с ног и поднимаюсь, чтобы уйти.

- Тогда как насчет объяснений? - кричит мать мне вслед.

Я не могу представить никакое объяснение, которое могло бы заставить меня понять ее.

Но я останавливаюсь.

- Сделай это быстро, - говорит ей Вейн. - К нам со всех сторон идут войска. И я не уверен, что кто-нибудь из них на нашей стороне. Силы Бури были не очень рады, когда мы уходили.

Моя мать кивает и протягивает не пострадавшую руку, позволяя бризу послать мурашки по ее коже:

- Я пыталась защитить твоего отца... или то малое, что от него осталось. Буреносец Райдена уничтожил его форму и украл его последнее дыхание. Но его песни живы. Конечно, ты заметила. Они посещают тебя, намного чаще, чем когда-либо посещали меня.

Ледяной холод накрывает меня:

- Восточный?

Моя мать кивает и смотрит на небо, где среди облаков плывет стая птиц:

- Я не знаю, как это объяснить. Но я чувствую, что это он... какое-то крошечное мерцание его прежней сущности. И Райден угрожал разрушить его. Одной спутанной командой он мог превратить последний шепот твоего отца в один из его бессмысленных рабов. Я не могла даже это представить. Таким образом, я согласился позвать тебя. Я знала, что ты сильная и могла справиться с ним. И я наполовину ожидала, чтобы ты меня проигнорируешь. Если честно, надеялась на это.

Вейн двигается, вероятно, вспоминая, что это он убедил меня идти туда.

Но Гас тоже поддержал его идею.

- Что ты ожидаешь от меня услышать? - спрашиваю я. - Что все вдруг прощено?

- Нет, - говорит мать. - Но я надеюсь, что, по крайней мере, извлечешь из этого уроки. Райден - мастер невозможных выборов. И прежде чем все это закончится, я не сомневаюсь, что ты будешь вынуждена сделать один такой. Это всегда была его стратегия, так что даже его потери можно назвать победами.

Я думаю о том, что произошло с Гасом и о цене моего спасения.

На самом деле это не был сознательный выбор, но я все еще платила за него цену.

Это всегда больше, чем просто битва с Райденом.

Это игра умов.