Пусть посмотрит в глаза Припять

Тот немедленно проснулся, испуганно ойкнул, и оторопело уставился на Сашку:

– Чего ты орёшь, как ненормальный? Змея укусила?

– Девушка тут была! Бабка жуткая! – Санёк панически вопил, дрожащими руками натягивая на ноги кроссовки. – Сказала, уехали все! И чтобы мы убирались!

Лёха несколько секунд обалдело смотрел на перепуганного друга. Потом внимательно огляделся по сторонам и неуверенно рассмеялся:

– По-моему тебе голову напекло! Умойся холодной водичкой!

Сашка, наконец, справился с кроссовками, подхватил кожаную сумку и, ни слова не говоря, опрометью бросился в сторону города. Лёха, секунду подумав, побежав вслед за другом, надевая на ходу рубашку – беспокойство Сашки передалось и ему.

Старательно обогнув старое и страшное Семиходское кладбище, ребята выскочили на проспект Строителей.

– Да скажи ты толком, что произошло? – тяжело дыша, проговорил Лёха.

Санёк остановился, как вкопанный, молча разглядывая абсолютно пустой проспект. Вдали колонна автобусов медленно поворачивала на улицу Героев Сталинграда – Припять покидали последние обитатели недостроенного пятого микрорайона.

Сашка посмотрел на часы. «16.01. 27.04.1986» – равнодушно мерцали цифрами жидкие кристаллы.

– Помнишь, тётенька в рупор кричала: «…складывается неблагоприятная радиационная обстановка»? – как-то отрешённо спросил Лёха. – Это, ведь, было сообщение…

Лёха недоговорил – красная «пятёрка», резко взвизгнув тормозами, остановилась возле ребят. Мальчишки испуганно подпрыгнули.

Пожилой, почти лысый мужчина, сидевший за рулём, удивлённо смотрел на пацанов.

– Ой, здрасьте, Николай Григорьевич, – вдруг сказал Сашка.

Инженер стройконторы ЧАЭС Николай Григорьевич Лельченко наконец обрёл дар речи:

– Здорово, Сашок! Вы шо здесь делаете? Весь город эвакуировали автобусами, а они тут гуляют, черти лохматые!

Ребята растерянно молчали.

Лельченко в раздумье почесал пятернёй мокрую от пота лысину:

– Так, вот что, хлопцы – сидайте скоренько в машину. Отвезу вас на завод «Юпитер» – там ещё не все уехали. Может, прихватит вас хто до Киева.

– У нас есть билеты на «Ракету» – вдруг вспомнил Лёха.

– Да они ходят-то ещё, те ракеты? – недоверчиво спросил Лельченко. – Ну, сидайте, подвезу вас до пристани.

Сашка и Лёха, толкая друг друга, полезли на заднее сиденье красных «Жигулей». Николай Григорьевич утопил педаль газа, и «пятёрка», взревев двигателем, понеслась по проспекту. Лельченко, не снижая скорости, едва вписался в поворот на Семиходскую улицу.

Город был пуст. Такое увидишь разве что ранним утром 1 января. Только теперь, вместо снега, на Припять сыпался невидимый радиоактивный пепел, угрожая скорой мучительной смертью всему живому, а уровень активности воздуха на окраине уже превысил 1 рентген в час.

Вдалеке протяжно завыла сирена. Ребята радостно подпрыгнули на сиденье – прибывший из Киева «Метеор» «Шторм» разворачивался на тарелке Яновского затона.

Несмотря на высокий уровень радиации, суда на подводных крыльях будут ходить из Припяти в Киев вплоть до 3 мая. Команды скоростных теплоходов, пренебрегая опасностью, будут самоотверженно вывозить из зоны отчуждения пострадавших жителей Полесья, и многие члены экипажей заболеют впоследствии лучевой болезнью…

Лельченко остановил машину на улице Набережной, прямо возле речного вокзала.

– О, смотрите, хлопцы, – не одни вы вовремя не уехали! – загрохотал густым басом Николай Григорьевич, перемешивая русский язык с украинским. – Ще чоловік п’ятдесят дурнів від стада відбилися! Ну, прощайте, хлопченя! Хай вам щастить!

– А вы, что же, одни в городе останетесь? – удивлённо спросил Сашка.

Лельченко грустно улыбнулся:

– Да нет, тут таких как я, тысяч п’ять ще! Кому работать, кому магазины закрывать, выручку сдавать. Готель работает, столовая. Да, мало ли…

Когда Сашка полез в сумку за билетами, девушка-матрос устало отмахнулась:

– Кому они теперь нужны, билеты эти! Занимайте места, какие есть!

Ребята кое-как протиснулись в битком набитый салон. С грехом пополам нашли одно место у окна. Еле втиснулись вдвоём на сиденье по правую сторону салона. Пахло потом, чесноком, носками и бог знает чем ещё. Вечернее горячее солнце слепило глаза.

– Я думаю, в Чернобыле многие сойдут! – прошептал Лёха. – Тогда поедем с комфортом.

«Метеор», словно бы прощаясь с городом, загудел сиреной и медленно отчалил от дебаркадера.

Сашка оглянулся через плечо. На опустевшей смотровой площадке возле кафе стояла девушка в украинской вышиванке и махала вслед теплоходу то ли косынкой, то ли платком. Совсем юная девчушка, лет шестнадцати.

– Вот! Вот она – Припять! – сиплым голосом выкрикнул Санёк, тщетно сглатывая непонятный комок в горле. – Живая! Живая Припять!

Лёха прислонился носом к стёклу, потом недоумённо посмотрел Саньку в лицо и выразительно захлопал ресницами:

– Тебе точно голову напекло! Ты меня пугаешь…

Сидевший напротив седобородый дед с огромным саквояжем на коленях задумчиво глядел на мальчишек. Старческие тусклые глаза заволокло слезами. Он промокнул их рукавом потёртого, видавшего виды пиджака.