Пусть простить меня невозможно

— Сопляк. Прекращай паясничать. Ты прекрасно знаешь, что мне нужно. И я по-хорошему прошу продать. Не вынуждай отнимать так, чтоб ты пожалел о том, что родился.

— А ты попробуй отними.

И отключил звонок. Сукин сын. Как он вообще узнал обо мне? Как вычислил? И вместе с тем зарождающийся страх и злость. Неужели Граф не понимал, что все настолько серьезно? Позвонил своему человеку, тесно связанному с Воронами, чтобы тот объяснил мне по ситуации на сегодняшний день, что происходит вокруг семейства психов и какого хрена ими заинтересовался Зарецкий лично? Почему я уже сейчас имею дело с этим хитрожопым слизняком? Что там происходит на самом деле? Ахмед не смог тягаться и подключил влиятельного подонка?

Неужели Воронов проиграл выборы, как говорилось в СМИ? И лишился поддержки правительства? И мы снова вернулись к поставкам, которые не дают покоя преступным группировкам годами. У Графа есть козыри, и я в этом более чем уверен. Один из них — это фальсификация с личной смертью. И Зарецкий, мразь, снова вернулся в свое кресло… И судя по всему еще более окрепший и обросший бицепсами. Я думал, после Ахмеда уже ничто и никто не может угрожать этому пернатому семейству маньяков. Иногда казалось, что они все забыли… Но это обманчивое впечатление. Такое забыть невозможно. Здесь не только война… здесь страшные потери… В их последнюю встречу я видел в глубине его глаз. Видел затаившуюся там боль и тоску. И мне она была знакома.

Мы оба успешно прятали свои страдания и тоску по отцам за лицемерными улыбками и желанием жить дальше, как будто ничего не случилось. Граф изменился. Он и не был плюшевым зайцем, но сейчас стал более жестоким, циничным и опасным. И если когда-то раздумывал, в отличие от своего брата, и ценил человеческую жизнь, то сейчас я видел, что он готов идти сам по головам. И я бы не хотел перейти ему дорогу…

Только я не ожидал, что Воронов меня подставит в полном смысле этого слова. Я был уверен, что о дарственной никто не знает. Поэтому согласился. Иначе не стал бы ему помогать. Мне есть, что терять, вашу мать.

Стоял с прикрытыми веками и лихорадочно думал… Мне надо либо избавиться от бумаг, либо стоять до последнего и быть готовым к последствиям. Или…или есть еще один вариант. Обезопасить себя и свою семью. Заставить Зарецкого оставить их в покое. И последний вариант… он казался мне более чем реальным. Но… этот вариант мог разрушить мой брак.

Затушил сигарету и направился в спальню. К черту все мысли… нырнуть в теплую постель и ощутить аромат своей жены. Обо всем остальном подумаю завтра. Распахнул дверь и неслышно прошел вглубь спальни. Воздух наполнен ее запахом, ароматом ее тела и волос. С наслаждением вдохнул его полной грудью. Посмотрел на силуэт под одеялом, на выглядывающее шелковое плечико и разметавшиеся по подушке волосы. Наклонился и впился в плечо зубами, заставляя ее открыть глаза. Взмах ресниц, и у меня уже болезненно тесно в штанах. Эта женщина сведет меня с ума.

— Посмела уснуть без меня?

— Устала, — улыбнулась и поцеловала меня в нос. И взгляд какой-то странный. Словно не ожидала. Словно я ее раздражаю.

— Мммм… я могу сделать тебе массаж, — и развернул ее к себе. Навис сверху, всматриваясь в лицо, которое не казалось мне сонным, скорее, каким-то отстраненным.

Ожидаемой радости или веселья в зеленых глазах не увидел. Но еще не придал этому значения, провел костяшками пальцев по ее плечу, убирая волосы, лаская ключицу, опускаясь к груди, сдавливая пятернями и приподнимая вверх, наслаждаясь тем, как наполнили мои руки и уткнулись сосками в ладони. Обвел большим пальцем ее губы, наклонился и повторил движение пальца языком. Увлекся, посасывая нижнюю губу, стягивая лямку ночнушки с плеча и высвобождая грудь. Приоткрыл глаза и встретился с ней взглядом. Не сразу смог понять, что не так, еще несколько минут сжимал ее груди, ласкал соски пальцами, пощипывал их. Пока не понял, что она не отвечает.

— В чем дело? — тихо спросил, нависая над ней с голым членом, готовый войти в любую секунду.

— Я устала, любимый… правда. Очень устала.

— А тебе и не надо ничего делать.

Прошептал и наклонился к манящему острому соску, лизнул его, втянул в рот ощущая, как накрывает адским возбуждением, как и всегда с ней. И забывая обо всем. Уверенный, что защищу и ее, и семью любой ценой. Чего бы мне это не стоило. Надо будет — пойду по головам. Потянул вверх ее ночнушку, проводя ладонью по ноге, задирая вверх материю.

— Просто расслабься, просто дай мне тебя затрахать языком. Весь день мечтал вылизать тебя.

Раздвинул ей ноги и накрыл промежность ладонью, хотел скользнуть внутрь пальцем, но там оказалось сухо, и Оксана судорожно сжала колени.

Мгновенно отрезвел и вскинул голову.

— Что случилось? М? Посмотри на меня, — схватил ее за лицо, поворачивая к себе. — Что такое? Я чего-то не знаю?

В зрачках промелькнул страх, или мне показалось?

— Я устала. Понимаешь? Я просто устала, — отстранилась и вскочила с постели, села на краю, поправляя ночнушку. — Я целый день с детьми, сама дома, а ты катаешься то по работе, то…