Пустая карта. Уравнение измены (СИ)

– Много ты понимаешь, – довольно фыркнул Стрельников и обронил, боясь сболтнуть лишнее: – А ты точно с Майкой порвал? 

– Да, – в сердцах отмахнулся Сергей. – Хватит уже! Она разводиться не собирается... 

– Наверное, не может. Гурьянов сор из избы выносить не станет. И развода не потерпит. А если она пойдет против него, так изничтожит и ее, и тебя. Считай, что она своим браком тебя защищает... 

– Хорошенький оберег, – фыркнул Архипов, а потом серьезно добавил: – Я никогда даже не задумывался о наших отношениях с этой стороны. Спасибо, Вит! 

И, хлопнув друга по плечу, направился к дому Баженовых. 

"Майка, с тебя бутылка", – про себя хмыкнул Стрельников и поспешил за детьми. А чуть вступив за порог, сразу поинтересовался у Чапая: 

– Где Мэри? 

– В койке спит твоя Мэри, – досадливо пробурчал тесть. Витольд заметил краем глаза, что старший Архипов хорошо принял на грудь и шаткой походкой направляется к себе. 

"По какому случаю банкет? – про себя раздраженно осведомился Стрельников, но особо задумываться не стал. – Есть дела поважнее. Помириться с женой, спасти ее от сумасшедшего киллера". 

Он вошел в спальню и удивленно воззрился на неподвижно лежащую Мэри. Ему даже показалось, что она перестала дышать. Стрельников бросился к ней, попробовал нащупать пульс. 

"Все в порядке", – выдохнул он, понимая, что жена просто спит. 

– Мэри, – позвал тихонечко. – Мэри... 

Она перекатилась на бок и вздохнула, обдавая его парами первача. А потом села на кровати и пожаловалась. 

– Мне плохо, Вит. Тошнит ужасно. 

Стрельников ринулся в ванную и вернулся оттуда с тазиком. 

– Ох, не могу, – простонала Мэри, обнимая спасительную емкость. 

Витольд жалостливо глянул на супругу, мучающуюся с перепоя, и кинулся вниз за аптечкой. 

Регидрон или полифипам… Хоть что-нибудь! 

Уже подбегая к кухне, где вполголоса переговаривались мамОля и Агата, Стрельников вспомнил, что в Испании Мэри давала ему энтерос-гель. Тоже подойдет! 

Он ворвался на кухню, немного испугав сестру и тещу. А сидящая между ними Ева весело болтала ногами и ничего не заметила. 

– Кто напоил мою жену? – рявкнул Витольд, не заботясь об этикете. 

– Майя самогонку Баженовскую принесла, – тут же доложила сестра, а мамОля только головой покачала. 

– Пили с горя. И каждый заход сопровождался тостом про окаянных мужиков, – добавила она, поджав губы. – Ей плохо? 

– Ничего, проспится, – отмахнулся Витольд, мысленно отметив, что дочка не увязалась за ним следом и не влезла в разговор взрослых. 

«Удивительно», – хмыкнул про себя Стрельников и, набрав стакан воды, помчался наверх искать в чемодане аптечку и отпаивать жену. 

«Ну, Майя, – подумал он, перерывая чемодан с пляжными шмотками. – Попадись ты мне, шкуру спущу! – И тут неожиданная мысль словно обожгла его: – А ведь прошло всего несколько дней, как мы вернулись из Испании. А уже кажется, будто вечность». 

Стрельников смешал лекарство и подал Мэри, а потом внимательно наблюдал, как она пьет гадкую сладковатую жидкость большими глотками. И не морщится же! 

Он вгляделся в бледное лицо жены и, вытерев ей лоб носовым платком, прошептал участливо: 

– Бедная пьянчужка. 

– Отвали, Стрельников, – незлобливо отмахнулась Маша, а потом уткнулась лицом ему в грудь и снова простонала: 

– Ой, плохо мне! 

– Маленький алконавтик, – Витольд заботливо погладил жену по голове и принялся легонько укачивать в своих объятиях. 

– Вы хоть портрет нарисовали? – поинтересовался он, когда Мэри перестала стонать. – Или только самогонку глушили? 

– Да, строго по Майкиному описанию, – пробормотала жена. 

– Где он? 

– В кабинете остался на столе, – вздохнула Маша, укладываясь на подушки. 

– Пойду, посмотрю, а ты спи. – Он чмокнул ее в щеку и вышел, слабо надеясь увидеть хотя бы набросок. 

Но посреди лакированного стола карельской березы одиноко белел альбомный лист. Витольд взял его в руки и обомлел. Злые черные глаза, кривая усмешка, исказившая рот, тонкий аристократический нос и высокие скулы. Человек, изображенный на портрете, казался опасным. 

Но Стрельников весело рассмеялся и вместе с портретом вернулся на кухню. 

– Это что такое? – грозно осведомился он у Евы, показывая рисунок. 

– Усики, – ничуть не смутившись, заявила дочь и еще раз ткнула в длинные кривые линии, словно два веника, намалеванные шариковой ручкой под носом у «красавчика». 

– Прям Семен Михайлович Буденный, – хмыкнула Агата и строго воззрилась на племянницу. – Ева … 

Дочка обвела родственников серьезным взглядом и, вскарабкавшись ногами на диванчик, заявила громко: 

– Мама сказала, это злой калоль! А у злых всегда усы! 

– Тут и не поспоришь, – фыркнула мамОля, Агата согласилась, а Стрельников, забрав портрет злого короля, побрел к жене. Теперь явно придется все переделывать. Кому такую «красоту» покажешь? Несерьезно! 

Но Мэри, увидев знакомый лист, села на кровати и задумчиво пробормотала: 

– Я видела этого человека, Вит. Он, конечно, стал старше, и уже почти весь седой, и лицо в морщинах. Но это точно он, я не могла обознаться!

Глава 34. Часть 1.

– Где? – рыкнул Стрельников. – И когда?