Пустая карта. Уравнение измены

– Их уже нашло возмездие, а тебе руки марать ни к чему, – рассудительно заметила она и, тяжело вздохнув, продолжила:– Мы отвлеклись от главного. Наш с Андреем учитель посчитал, что «многоходовочка» – самый лучший вариант. Мне тогда тоже умирать не хотелось, я мечтала стать известной целительницей. Андрей согласился, так как любил меня. Вот наш учитель и умудрился часть энергетического потока, получаемого Андреем, передать мне. Это очень сложная техника. Я ей не владею и даже считаю грехом. Но мы вот так и жили многие годы. Постепенно я и сама научилась брать энергию из космоса и отдавать ее нашему учителю. Этот способ мне казался самым правильным, а отбирать силы у пациентов – бесчеловечным. Мне хотелось попросить учителя снять привязку на мужа, но каждый раз, когда я об этом заикалась, случались отвлекающие события. А где-то полгода назад он умер.

– Можно найти специалиста, умеющего отвязать тебя от покойника, – нетерпеливо, словно мальчишка, бросил Стрельников. – Наверное, таких целителей миллион!

– Ошибаешься, – качнула головой Лида. – Единицы. Да и сейчас ничего уже не получится. Андрей умер, а у меня остался лишь жизненный потенциал. Это силы, помогающие душе выбраться из тела.

– Ты уверена? – обреченно поинтересовался Витольд. Он, закрыв глаза, пытался осознать услышанное.

«Ни в какие ворота! Вот же бред, – ругнулся он сам про себя. И тут аж вздрогнул от страха. – А если не бред… Что он скажет жене? И как эта новость отразится на ее здоровье?»

– С Машей я попрощалась, – опять прочитала его мысли Лида. – Она проспит весь завтрашний день.

– Лида, – простонал Стрельников. – Может, обойдется?

– Нет, – мотнула она головой. – Я видела сон, как иду по белому коридору через огромные арки, а по бокам узкие, словно бойницы, окна. И пол устлан белым прозрачным камнем…

– Давай прицепим тебя к какому-то донору, найдем мастера…

– Это грех, Витольд. Я и так жила во грехе. Достаточно. Мой черед никак настать не может. Уже более тринадцати лет. Прими я тогда свою судьбу как должное, может, и Марк остался бы жив. И уж точно Юрий ничего бы не знал о семье Чапая, а значит, не смог бы нанести вред моим сестре и брату.

– А как же Надежда? – невесело усмехнулся Стрельников.

– Единственное светлое пятнышко, – слабо улыбнулась Лида. – Ну и многим людям мне удалось помочь. Надеюсь, на весах вечности добрые дела перевесят грехи.

– Надя – такое солнышко, – начал убеждать ее Витольд. – Стоит жить ради дочери, Лидка!

– От меня ничего уже не зависит. Мне показали дату и время ухода еще несколько месяцев назад. Хорошо, что успела Маше помочь…

– Послезавтра мы вернемся к этому разговору и вместе посмеемся, Лидуша, – мягко возразил он.

– Ты родителям передай и братьям, хочу попрощаться с ними.

– Хорошо, – согласился Витольд, про себя принимая решение ничего не говорить старшим Архиповым о Лидкиных предчувствиях. – Какие будут еще указания? – серьезно осведомился он, понимая, что вся жизнь Илларии-Лиды – это сплошной театр. Одни парики чего стоят.

– Ты не веришь мне, – слабо прошептала Лида. – Ну да ладно. Я хоть душу отвела, с тобой поговорив. Об одном лишь прошу тебя. Вырастите Надю. Не отдайте ее родственникам Андрея. Умоляю тебя, Вит!

– Да о Наде можешь вообще не беспокоиться! Она нам не чужая. Где двое, там и трое, – хмыкнул Стрельников.

– Пятеро, – Лида скосила взгляд в сторону спящей сестры.

– Что? – обалдел Витольд. – Потом еще будет ребенок? Навряд ли.

– Близнецы, – широко улыбнулась Лида и посмотрела заговорщицки.

– Что? – переспросил он ошеломленно. – Какие близнецы? – И, вскочив, заходил, забегал по палате.

«Хватит ему на сегодня, – жалостливо подумала Лида. – И так информации слишком много. Переварить бы!»

Она повернулась лицом к стене, давая понять, что время разговоров иссякло. Стрельников недоверчиво глянул на сутулую спину свернувшейся калачиком родственницы и подумал, что завтра сам посмеется над собой.

Зато теперь, стоя в изножье кровати умирающей, он понимал, что Лида вчера прощалась с жизнью, а он, дурак, решил, что его разыгрывают.

Она лежала на своей постели, обряженная в белое платье и такой же расшитый белым шелком платок. Рядом сидела мамОля и держала Лиду за руку. В изголовье стояла Миля и отчитывала молитвы. Другая помощница, Зоя, попрощавшись, выскочила из палаты и зарыдала в холле.

– Может, все обойдется? – пробормотал Сережка, наплевав на молчание друга.

– Не похоже, – отмахнулся Стрельников. – Видимо, она действительно знала заранее.

Он еще раз всмотрелся в бледное лицо Лиды, заметил заострившиеся черты.

– Надя, – ласково позвал он племянницу. – Пойдем к Маше в палату, там Леня и Ева по тебе соскучились.

Девочка послушно встала и, поцеловав наскоро мать в восковую щеку, подбежала к Стрельникову. Он взял ее за руку и тихо попросил Сережку: – МамОлю забери. Кажется, Лида действительно уходит.

Сергей взглянул на сестру. Она словно задремала. Лицо разгладилось от морщин и волнений. И Архипову на миг почудилось, что подобные лики он видел на иконах. Спокойные и благостные.