Пустая колыбель

– Я не могу поверить… Не могу. Я не понимаю, что происходит. Мне так хочется надеяться, верить, что все не напрасно, что малыш будет жить. Ведь должно же это все когда-нибудь кончиться? Все эти смерти!

– Должно. И мы будем надеяться, что уже закончилось.

– Анна, спасибо вам! Спасибо за то, что вы рядом!

Анна присела к Марии на кровать и приобняла ее. Она и вправду сроднилась с этой женщиной за последние недели. Анна прожила с ней самый страшный период ее жизни, а сейчас, может быть, проживет самый радостный. Ее лишь немного удивило, что Мария ничего не сказала сейчас о своей дочери.

Анна уже много лет работала психологом и хорошо понимала ситуацию, которая была в семье Марии, возможно даже лучше нее самой. Брак трещал по швам. Муж изменял, но вернулся лишь ради дочери. Мария не чувствовала себя любимой, а к дочери просто ревновала. Она не хотела этого признавать, но после измены муж вернулся не к ней, а к Алине. Хотя они оба и пытались изображать из себя нормальную семью. Ее беременность была попыткой вновь привлечь к себе внимание мужа, почувствовать его заботу, но в итоге это дало совсем другой эффект, а Мария не захотела отступить. Она приняла роль жертвы, страдалицы, которая выбрала путь и идет по нему к предначертанному финалу. Пусть она и пыталась оправдать это религиозными соображениями, но Анна понимала, что все это лишь отговорки. Ей нужно было быть в центре внимания, хоть какого, а без беременности она бы все потеряла. Остался бы лишь муж, не слишком ею интересующийся, и дочь, в которой она никак не хотела видеть взрослого человека. Мария уже не была хорошей женой, да и дочь-подростка она не хотела принимать, значит, ей нужно было вновь стать матерью малыша. Ведь раньше, когда она была в этой роли с Алиной, у нее все было хорошо.

Эти рассуждения были очень циничны. И Анна понимала, что Мария этого не осознает. Она искренне переживала из-за смерти дочери, ей было очень больно, но это никак не отменяло тех негативных чувств, что она испытывала к ней прежде. И боль от потери для нее была очень сильна еще и тем, что, зная о будущей судьбе новорожденного, она могла перестать быть матерью. Но в никакой другой роли она не чувствовала себя успешной. И вот теперь. Неужели все будет?

Анна вышла из палаты. Навстречу по коридору быстрым шагом шел главврач, и его вызвали в воскресенье. Анна поздоровалась, а он просто кивнул в ответ. Тоже, наверно, уже прокручивает в голове, как будет давать интервью. Минута славы. Для них всех, особенно для Марии. Будет всем рассказывать, какое это счастье для нее, только что похоронившей дочь. «И почему я так цинична?» – мелькнуло у Анны в голове. Порадовалась бы за пациентку. Да нет, за нее-то как раз радостно, больно за себя. Она почувствовала себя совершенно ненужной в этой счастливой суете. Ей позвонили сегодня, думая, что будет боль и смерть. А на праздник жизни не звали. Пойти домой? На часах еще не поздно, можно попробовать успеть на пляж. Она быстро заглянула в ординаторскую, чтобы взять свою сумку. Антон, отвернувшись от двери, о чем-то шутил с пожилой акушеркой. Они разговаривали громко, так что даже не заметили Анну. Она быстро выскользнула с сумкой из отделения и спустилась по лестнице.

На выходе рядом с вахтером она заметила мужчину, который очень громко разговаривал и жестикулировал. Она хотела уже проскочить мимо них, тихо сказав «до свидания», но вахтер окликнул ее.

– Анна Сергеевна! Объясните мужчине, что я не могу его пропустить. Что у нас режим.

Анне очень не хотелось вмешиваться в этот спор, но воспитание не позволило просто сбежать.

– Извините, а что у вас случилось? – спросила она.

– А вы кто? – ответил вопросом мужчина. Анна смогла рассмотреть его получше. Выглядел он лет на сорок и был какой-то неопрятный. Рубашка мятая и едва на нем сходилась, обтягивая круглый живот, на лице щетина, волосы требовали стрижки.

– А вы? – ответила Анна. Мужчина был ей неприятен.

– Я муж вашей пациентки, Марии Корольковой.

– А-а-а… – Все стало понятно. Так вот он какой. Олег, про которого столько было написано в дневнике. – Я Анна, психолог.

Олег тоже внимательно взглянул на нее.

– Жена мне про вас рассказывала.

– Что вы хотели?

– Попасть к ней. Посмотреть на ребенка. Узнать, что, вообще, происходит!

– Извините, но сейчас это точно не получится. У нас и в обычное-то время посетителям нельзя было приходить. А сейчас тем более. Мало ли, какая опасность может быть. Его будут беречь как зеницу ока. Вы не волнуйтесь, и за ним, и за вашей женой будет самый лучший уход.

– А… Вы видели его?

– Мельком, издали. Он спал, – Анна улыбнулась.

– Это правда… Он будет жить?

– Мы все очень на это надеемся. А сейчас извините, мне пора идти. У меня сегодня выходной. Вам тоже лучше вернуться домой. А с женой поговорите по телефону.

– Да я уже разговаривал. Хотел сам убедиться, – как-то понуро сказал Олег.

– Вас сюда не пустят, – встрял в разговор вахтер. – Я уж и в отделение звонил. Категорическое нет.