Пустая колыбель

Мария в роддом больше не возвращалась. Анна звонила Диме выяснить, что происходит, он не взял трубку. Потом написал, что сидит в полиции, его и многих других допрашивали как свидетелей. Возможно, он действительно добьется своего и власть не сможет замалчивать произошедшее. Это шанс рассказать обо всем, что он знает, и наказать виновных. Даже если за ними стоят очень сильные люди, они быстро избавятся от тех, кто на виду. И Николай будет одним из тех, на кого повесят всю вину.

В роддоме только и разговоров было, что о произошедшем. Главврач (он тоже был на той конференции) приехал с полчаса назад и сказал, что в четыре будет собрание со всеми сотрудниками. На часах было 15:58. Большинство врачей уже были в ординаторской и, как и Аня, смотрели новости, еще раз переживая все произошедшие события.

Главврач зашел неожиданно. Он явно сильно нервничал.

– Вы все знаете, зачем мы собрались, – начал он. – Думаю, не стоит объяснять, что после произошедшего нас ждут проверки. Оказывается, журналисты по всей стране собирали информацию, чтобы доказать, что вся эта эпидемия была создана искусственно. Ни я, ни, уверен, никто из вас даже не мог представить себе, что такое возможно. Сейчас же нам говорят, что беременным в женской консультации во время теста на сахар давали вместе с глюкозой вещество, вызывающее отравление плода, из-за чего у эмбрионов в легких не вырабатывался сурфактант. Те же дети, которые не получили этот яд в утробе, из-за того, что у их матерей был сахарный диабет, погибали из-за уколов синтетического сурфактанта. Напомню, что поставками этого лекарства из-за рубежа занималась одна компания. Ее руководство тоже будут допрашивать и выяснять, кто ответственен за содержимое уколов. Самое главное, что важно для нас, что никто, – главврач выделил это слово, – не был в курсе сложившейся ситуации. Всю эпидемию мы работали, пытаясь спасти и матерей, и их детей, и нам не в чем себя упрекнуть.

Он продолжал еще говорить, когда Анна почувствовала вибрацию в кармане халата. Она достала телефон и увидела новое сообщение в электронной почте. Быстрый просмотр указал отправителя: «Олег Корольков». Анна похолодела, как? Она быстро открыла письмо и начала читать.

«Анна, если вы читаете это письмо, скорее всего меня уже нет на свободе, а может и в живых. Я поставил таймер отправки на 16:00, к этому времени все должно разрешиться. Так получилось, что поделиться мне больше не с кем. Вы говорили, что у вас есть друзья, которым небезразлично то, что происходит. Я очень прошу, передайте им и эту информацию. Смерть моей дочери не должна остаться безнаказанной.

Вы помните, я спрашивал про сны. Это было неслучайно. Я вижу Алину каждую ночь. Она приходит и разговаривает со мной. Она подсказала, что нужно искать доказательства ее смерти. И я их нашел».

Ниже Олег рассказывал про найденный тюбик помады, на котором не оказалось никаких отпечатков пальцев. Говорил о частном детективе, который сегодня должен прислать записи с камер наблюдения. А еще он говорил о дочери.

«Алина хочет, чтобы я сделал нечто страшное. Меня это очень пугает. Но она знает, знает, что это единственный способ их остановить. Не допустить власть этого дьявола над нами. Я никогда не верил в Бога, как про него говорит наша церковь. Я был уверен, что со смертью все закончится, что наше тело просто превратится в прах, сгниет, станет пищей для бактерий и червей. Но этого не могло быть с ней, с моей Алиной. Я не должен был хоронить ее. Это противоестественно, все должно было быть наоборот. В день похорон я разговаривал с ней в мыслях. И я знал, что она слышит меня. Я просил ее быть счастливой там, где она есть. И в тот момент я просто не мог допустить мысли, что ее больше не существует. Пусть будет ее душа, пусть привидение, пусть что угодно, но будет. И она пришла.

Вы психолог, и читая эти строки, наверно, думаете, что я сумасшедший. Пусть, это ваше дело. Я знаю, как все было. Я знаю, что Алина хочет помочь. Она всегда была доброй, что бы ни говорила моя жена или кто-то другой. Она никогда не хотела бы, чтобы вокруг царил тот ужас, что нам всем пришлось пережить. И те, кто виновны в ее смерти, должны быть наказаны. Этот младенец. Я видел, я чувствовал рога, растущие на его голове. Он прячется от нас, скрывая свою личину, и лишь Алина могла показать ее. И она показала. Я не знаю, что будет завтра, когда вы прочтете это письмо, но точно знаю, что не буду просто молчать. Не буду марионеткой, которая пляшет под указку тех уродов, которые решают, кому жить, а кому умереть. И которые могут погубить невинную девочку. Мне неважно, кто стоит за ними – Бог, Дьявол, церковь, правительство, – мне важно, чтобы они ответили за смерть моей дочери».

– Анна Сергеевна, – Анна вздрогнула, услышав голос главврача. Взоры всех присутствующих обратились к ней. – Вы не слушаете меня.

– Извините, тут сообщение от моей мамы, нужно побыстрее домой, – соврала она. – Простите, заволновалась и прослушала.

Главврач недовольно взглянул на нее.