Пустая могила

Голос Локвуда эхом отдавался от голых стен пустой комнаты. Дверь в будущую новую спальню открылась, на пороге стоял Джордж. Его синяки начали сходить, но следы побоев на лице все-таки еще оставались. И двигался он медленнее, чем обычно, хотя то же самое можно было сказать и про всех нас, кто довольно долгое время провел на Другой Стороне. На носу Джорджа поблескивали новые очки – он купил их на прошлой неделе. Оправа у этих очков была чуть меньше и не такая круглая, как у старых, – скорее овальная. Я бы даже рискнула сказать, что оправа была почти элегантной. Это у Джорджа-то, можете себе представить? К сожалению, стильные очки совершенно не сочетались с мешковатыми, нелепыми тренировочными штанами Джорджа. Они были заляпаны чем-то белым и при каждом более или менее резком движении сползали, выставляя на всеобщее обозрение бледный живот Джорджа. Или то, что было сзади, – тоже бледное. В руке у Джордж также была кисть, он сейчас покрывал грунтовкой дверную раму на лестничной площадке.

– Скажу, что хорошо – что я еще могу сказать? – ответил Джордж. – У меня дело тоже движется, хотя я не отказался бы устроить перерыв, чтобы выпить чайку. А комната Джессики… Ее теперь просто не узнать. Чистенькая, свеженькая, и никаких тебе посмертных свечений или порталов в землю мертвых. Отличная гостевая спальня получается.

Прежде чем из комнаты Джессики начала получаться «отличная гостевая спальня», в ней поработали специалисты из ДЕПИК, которых на следующий день после судьбоносных событий в Доме Фиттис прислал сюда инспектор Барнс. Они аккуратно все здесь зачистили – разобрали портал и увезли все Источники на сожжение в печи Клеркенвелл. Потом они попросили разрешения отправить туда же старую кровать Джессики, и Локвуд после секундного раздумья согласился. После всего этого комната стала тихой и спокойной, в ней не осталось никаких парапсихологических следов разыгравшейся здесь когда-то трагедии. Незримое постоянное присутствие Джессики перестало давить и на дом, и на сердце Локвуда. Пришла пора начинать новую жизнь.

– Я вот только все думаю, что же нам с этим пятном делать, – сказал Джордж, указывая пальцем на большое пятно в центре комнаты, оставшееся от выжженной эктоплазмы. На этом месте находился наш портал на Другую Сторону. – По-моему, это никакой краской не замажешь. Смотрите, тут даже следы от звеньев цепи рассмотреть можно.

– Завтра нам привезут прелестный бежевый ковер, – сказала я. – Постелем его, и все дела. А в пятницу должны доставить мебель. После этого комната будет готова – въезжай и живи.

– А Холли не захочет в нее переехать? – задумчиво спросил Джордж, услышав, как она зовет нас с кухни. – По-моему, ты собирался ее об этом спросить, Локвуд.

Локвуд положил свою кисть поперек банки с краской, и мы с ним пошли к двери.

– Не думаю, что Холли захочет сюда переезжать, – сказал он. – Я спрашивал, но она ответила, что ей лучше жить отдельно. Кстати, вы знаете, что она снимает квартиру на двоих с одной девушкой, которая служит в ДЕПИК? Лично я этого не знал, это для меня новость.

Мы спустились вниз, громко стуча ногами по голым деревянным ступеням. Ковер с лестницы тоже исчез, как и украшения со стен, оставшихся голыми, поцарапанными копьями, простреленными пулями, обожженными магниевыми вспышками. Разумеется, мы отделаем их заново – работа предстоит большая, но она будет нам в удовольствие. Окна в доме были открыты, а снизу из кухни наплывал чудесный аромат горячих тостов и жареного бекона. Ничего, наш дом будет выглядеть еще лучше прежнего, дайте только время.

На кухне только что прозвенел сигнал тостера, вытолкнувшего из себя готовые тосты. На сковороде шипела яичница. Холли доставала из нового шкафа коробки с кукурузными хлопьями. Дверцы у этого шкафа еще не были привешены, поэтому Холли просто запускала внутрь руку, выуживала коробки и передавала их Квиллу Киппсу, сидевшему рядом за кухонным столом. Двигался Киппс пока еще медленно, неловко – свободно владеть левой рукой ему не давали наложенные швы – и выглядел костлявым и бледным, но на ходячий труп он, в общем-то, всегда был похож. Принимая это во внимание, можно сказать, что Квилл находится если и не в лучшей, то уж точно не в самой плохой форме. Во всяком случае, только у него одного, в отличие от нас, после путешествия на Другую Сторону не появилось седины в волосах. Принимая коробки с хлопьями, он не переставал хмуро рассматривать нашу новую, чистенькую, хрустящую скатерть для размышлений, уставленную всякими вкусностями.

– Холли говорит, что именно я должен обновить эту скатерть, – сказал он. – Написать на ней что-нибудь или нарисовать. Чудной какой-то ритуал, честное слово.

– Давай-давай, пиши или рисуй, иначе завтрака не получишь, – сказала я. – Извини, но такие уж у нас, брат, правила.

– Да просто неприличную карикатуру нарисуй, и все, – посоветовал Джордж. – Я всегда так делаю, когда не знаю, что мне изобразить.

– Ага, именно так он и делает, – подтвердил Локвуд. – Нарисует он, а аппетит от его картинок пропадает у меня.