Пустая шкатулка и нулевая Мария. Том 5

Мария цвета сепии стоит на учительском возвышении. Она представляется. Не могу различить ее выражение лица. Их сотни, тысячи, так что я не могу понять, какое из них настоящее. «Меня зовут Ая Отонаси. Рада с вами познакомиться». «Меня зовут Ая Отонаси. …Привет». «Ая Отонаси». «Ая Отонаси». Так она раз за разом говорила в том повторяющемся мире. И по мере того, как время шло, эмоции исчезали с ее лица. За это практически бесконечное время она создала новую личность. Она оттолкнула всех, чтобы стать совершенной «шкатулкой».

Девушка, стоящая здесь.

Выражение лица девушки, стоящей здесь.

– …Ах…

Я наконец заметил. Я никогда раньше не замечал, потому что я всегда был рядом с ней.

Совсем недавно Мария начала выражать свои чувства, как обычный человек. Она стала горевать, сердиться, смеяться, как обычный человек.

А я не замечал. Если бы я заметил раньше, я, может, сумел бы найти другой путь. А я не замечал.

Мария вновь потеряла нормальные человеческие чувства.

– Нет… – тихо вырывается у меня. – Я всегда буду звать тебя Марией!

– …

Не обращая внимания на мои слова, Мария протягивает руку к Ирохе-сан. Та, мгновенно поняв ее намерение, вручает ей фальшивый нож.

– Кадзуки. Ты стал другим. Как только ты ударил Синдо в грудь этой игрушкой, ты изменился раз и навсегда. Ты уже не мой партнер – ты создание, которое существует лишь для того, чтобы меня сбить с пути. Поэтому –

Мария почему-то заставляет меня взять у нее нож.

–   …Т е п е р ь   т ы   м о й   в р а г.

Не знаю почему, но Мария обнимает меня с мягкой улыбкой на лице.

– …Мария?

Может, она все-таки не хочет расставаться со мной? Абсурдно, конечно, но я не устаю цепляться за соломинку.

Но, естественно, истина совершенно в ином.

Я вижу.

Я вижу, что нож, который я держу, воткнут ей в грудь.

– Ах…

Конечно, это просто игрушка. Марии от него не больно. Но сегодня   т а к   с л у ч и л о с ь,   что это оказалась игрушка.

– Вот так, – шепчет она мне. – Когда я рядом с тобой, ты вот так пронзаешь мое сердце.

Она говорит ужасающе ласково, от чего ее слова еще больнее.

Она права.

Именно это я и пытался делать. Так и происходит, когда мы с Марией встречаемся врагами: я бью ее в сердце.

– Кадзуки.

Тело Марии стройное и хрупкое, как всегда.

Она продолжает, пока нож в моей руке остается прижат к ее груди.

– Спасибо тебе за все.

Эта хрупкая девушка будет и дальше сражаться одна. Она будет сражаться, даже если ее будут предавать и бить ножом. Она будет сражаться за совершенно незнакомых ей людей, отбрасывая свое собственное счастье.

Я вижу, чем это кончится.

Поражением.

В не столь далеком будущем… да нет, в ближайшем будущем – Мария свалится под этим грузом. Отточив свою душу, как клинок, она превратится в ничто и исчезнет.

Но, хоть я и вижу ее судьбу, я не могу ее остановить.

Мария разжимает руки и отходит.

Наконец она свободна от ножа.

Она забирает его у меня из руки и возвращает Ирохе-сан, которая все это время смотрела на нас с выражением полного безразличия на лице.

Не удостоив меня и взглядом, Мария разворачивается и уходит прочь.

– Кадзуки, – шепчет она. – Я не смогла одна доесть все котлеты.

Я, конечно, тупица, так что не сразу понял –

Это были прощальные слова Марии.

♦♦♦ Дайя Омине – 11 сентября, пятница, 20.57 ♦♦♦

«Потому что ты похож на меня», – объясняет Мария Отонаси на экране.

– Что за?.. – бормочу я в ответ.

Нас с Янаги черт знает какой уже раз телепортировало, и мы смотрим третий фильм. Янаги сидит справа-сзади от меня, а рядом со мной пустая оболочка Марии Отонаси. Похоже, в этом фильме, «Повтор, сброс, сброс», у Отонаси главная роль.

Ничего не понимаю. Почему Отонаси? У нас с ней нет каких-то общих воспоминаний. У меня с ней нет таких отношений, как, например, с Рино и с Харуаки. Если это действительно кино о моих грехах – значит ли это, что я сделал что-то плохое Отонаси, даже не сознавая этого? Отонаси в главной роли – не слишком ли это малоэффективно, если цель – заставить меня страдать?

Так я думал сперва.

Но мои прогнозы все ушли в молоко.

То, что я вижу, – для меня полная неожиданность.

Я вижу сцену из «Комнаты отмены», о которой я вообще ничего не помню. Мы с Отонаси пытаемся придумать, как выбраться.

– Я сотрудничал с Отонаси?.. Еще до Кадзу?

Зрелище ну очень странное. Более того, мои отношения с Отонаси не враждебные (как сейчас) и не безразличные (как было раньше).

Можно сказать даже, что я фамильярен.

– Чего это у меня такой глупый вид?

…Нет, удивляться-то нечему.

Я смотрю на лицо Отонаси на экране.

От нее веет чем-то потусторонним, непознаваемым. Но не потому, что она достигла трансцендентности; просто она сохранила воспоминания всех повторов этого мира, – поэтому она с неизбежностью должна производить такое впечатление на всех нас.

Другим, возможно, не под силу понять разницу, но я могу.

Я вижу, что эта личность – искусственная.

Там, внутри – девушка, которая, как и я, подавляет саму себя, пытаясь чего-то достичь. Отсюда, должно быть, и то ощущение сходства между нами.