Пустая шкатулка и нулевая Мария. Том 7

Я боролся достаточно. Я не считал, сколько прошло дней, но знаю, что это громадное число. Наверняка я провел здесь не меньше времени, чем в «Комнате отмены». Если я продолжу это бессмысленное барахтанье, я лишь окончательно сойду с ума.

…Нет, я уже сошел с ума, и давно.

Лишь одним способом я могу избавиться от этого безумия: отбросить воспоминания о своей борьбе.

Я это осознаю, но мои ноги не пускают меня с крыши и пытаются спрыгнуть, дай им только шанс. Это стало для меня уже рутиной.

Не дурите! Не делайте этого! Я бью себя по бедрам, чтобы остановить их. Я уже на пределе! Поймите наконец! Сдайтесь! Лишь когда от боли мои ноги теряют способность двигаться, я останавливаю свой обычный путь навстречу смерти.

– Хааа… хааа…

Я заставляю свое тело покинуть крышу, волоча ноги-предательницы. Я ковыляю вниз по лестнице, тяжело дыша и останавливаясь на каждой ступеньке.

– …Давай вернемся.

Давай думать о счастливых вещах.

– …Давай вернемся.

Давай думать об улыбке Моги-сан.

– …Давай вернемся… к радости школьного фестиваля.

Я возвращаюсь в мир счастья, пусть он и фальшивый.

Открыв дверь школы, я выхожу во двор. Я вижу костер. Я слышу «Оклахома миксер».

…Как же давно я был здесь в последний раз.

Но если уж я вернулся в этот мир, то должен идти к Моги-сан. Я должен сказать слова, которые до этого дня мне приходилось проглатывать.

Это будет мое прощание с ней, чье имя я забыл.

Как только я принимаю окончательное решение, в ногах появляется легкость, будто с них спало проклятие. Сердце медленно оттаивает после долгой пустоты.

Оно заполняется улыбкой девушки, которую я люблю.

– Кадзу-кун?.. – и девушка, заметив меня возле огня, катит ко мне свою инвалидную коляску. – Что тебя так сильно задержало сегодня? Ты такой бледный, ты хорошо себя чувствуешь? …Если хорошо, давай вместе смотреть на костер? – спрашивает она с мягкой, но немного натянутой улыбкой.

Конечно, она расстроена. Она ведь так хотела провести этот день со мной, а я нарушил обещание.

– …Прости меня.

– А?.. Не, все в порядке. Я знаю, Кадзу-кун, у тебя были причины…

– Прости меня!

Слезы текут у меня из глаз и не желают прекращаться.

– Эээ… не нужно так сильно извиняться за то, что было сегодня…

Не только сегодня. Я отмахивался от тебя и от этого мира очень, очень долгое время. Я посвятил это время не тебе, а ей, чье имя забыл.

Я так долго предавал Моги-сан этого мира.

Но я решил, что теперь буду жить здесь. Все, что тут происходит, – не что-то эфемерное, а серия важных шагов. Я не могу больше преуменьшать то, что происходит в этом мире.

Я не могу больше совершать самоубийства.

«Я люблю тебя, Кадзу-кун».

Я не могу больше отворачиваться от признания Моги-сан.

Это признание медленно, но верно действовало на меня. Оно изменило мое сердце, прежде занятое ей, чье имя я забыл.

Моя любовь к Моги-сан росла день ото дня.

Точно так же, как и в том, прошлом мире бесконечных повторов.

Повторы этого мира замазали ее.

Я утираю слезы и хватаю Моги-сан за хрупкие плечи.

– К-Кадзу-кун?..

Сегодня я наконец-то ей отвечу.

– Касуми Моги-сан, я люблю тебя.

Слезы вновь потекли у меня из глаз.

– Пожалуйста, будь со мной всегда.

Я больше не буду просить ее подождать до завтра.

Моги-сан в панике от моего внезапного признания.

Я знаю. В этот раз Моги-сан не призналась мне первой; мое признание стало для нее полной неожиданностью.

Несмотря на это, она улыбается.

– Спасибо.

Ее улыбка светлая, как подсолнух. Я так люблю эту улыбку.

– Я тоже хочу быть с Кадзу-куном всегда.

Мы беремся за руки и начинаем танцевать простенький «Майм майм»[2]. Как следует танцевать мы не можем из-за инвалидной коляски, но я все равно рад. Да, сейчас я счастлив.

Теперь я так и буду жить в этом бесцельном, повторяющемся мире. Кто-то может счесть это плохой концовкой, но меня она более чем устраивает.

Что может быть прекраснее, чем взаимная любовь, длящаяся целую вечность?

Ничего. Абсолютно ничего.

– Ха-ха.

Я счастлив.

– А-ха-ха-ха-ха.

– А-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха.

– А-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха.

– А-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха.

На этом мое долгое, очень долгое сражение закончилось

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

бы – как было бы хорошо.

Глава 2

Незнакомый город.

Точнее сказать – среднестатистический торговый квартал, утративший популярность из-за общей тенденции покупать в крупных торговых центрах. Как же этот город называется?.. Впрочем, неважно. Мое местонахождение не имеет значения для той одинокой битвы, которую я веду.

Под вечер улицы опустели; прямо посередине одной из улиц лежит юноша в школьной форме, Юкито Тедзима. Он без сознания, в руке сжимает нарядную куклу в виде девушки.

«Зеркальный тупик для двоих».