Пустая

— Ты понимаешь, о чем я, — злясь, произносит он, а я закрываю глаза, хватая ртом воздух. Секунды тишины, разбавленные лишь нашим тяжелым дыханием, и Саша сдается, вновь впивается в мои губы, кусая их почти до крови. Я впервые настолько сильно его хочу. Это какая-то дикая примитивная потребность, от которой дрожит все тело. Хватаюсь за его рубашку, дергаю со всей силы, отрывая пуговицы, слышу, как они рассыпаются по полу. Впиваюсь ногтями в его грудь, царапая, оставляя красные отметины, а он рычит мне в рот. И сама жалобно стону ему в губы, когда он запускает руки под мой топ, сжимая грудь. Но мне всего этого катастрофически мало. Хочу больше чувствовать его, снаружи и внутри. Хочу раствориться в нем и срастись в одно целое. Меня колотит от животной страсти и бешеного желания. Снимаю с Саши рубашку, отшвыриваю тряпку на пол, начиная хаотично ощупывать и сжимать его тело. А он подхватывает меня под бедра и куда-то несет, заходит в одну из дверей, открывая ее пинком. Это потом я пойму, что мы в его кабинете, а место, куда он меня сажает — его рабочий стол. Опираюсь руками на стол, скидывая с какие-то предметы, но мне на все плевать, я вижу только Сашу. Стискиваю его бедра коленями, чтобы хоть немного унять пульсацию между ног. Вонзаю ногти ему в спину, когда он снимает с меня топ, и тут же накрывает мою грудь губами, лихорадочно целуя, будто в первый или последний раз. Не выдерживаю больше этой пытки, сама расстегиваю его ремень, спускаю брюки, высвобождая горячий твердый член. Непроизвольно сильно сжимаю его, когда Саша прикусывает мои соски, а руками задирает юбку. Отрывается от моей груди, вновь набрасываясь на мои губы, которые уже болят от его жестких поцелуев. Вожу рукой по его твердой плоти, размазывая большим пальцем капельки влаги на головке, слышу, как он хрипло стонет мне в рот, нащупывая резинку моих трусиков.

— Подними попку, — просит он, снимая с меня трусики, опускается передо мной на колени, шире раздвигая ноги. Целует мои ноги выше, переходит на внутреннюю сторону, вынуждая меня немного съехать, поддаваясь его ласкам. Раздвигает пальцами мои складочки, втягивает клитор, посасывает его, а я не могу сдержаться от громкого стона. Цепляюсь за его волосы, сжимаю их руками и куда-то уплываю от его ласк, чувствуя, как все тело горит в сладком огне.

— Сааааша, — почти плачу я, когда он начинает меня дразнить, дуя на мою плоть. — Хочу чувствовать тебя внутри, иди суда, — тяну его волосы вверх, вынуждая подняться, тут же обвиваю его торс ногами и начинаю потираться об его член.

— Что ты именно хочешь? — спрашивает он, перекатывая мои соски между пальцев. А я с ума схожу от его такого низкого хриплого сексуального голоса.

— Тебя, внутри, — прошу его я, заглядывая в потемневшие глаза. И Саша не медлит, обхватывает член, немного водит головкой по моим мокрым складочкам, потом хватает меня за бедра и резко входит до упора, вынуждая меня вскрикнуть от острого чувства наполненности. Сейчас мы не способны на нежность и неторопливый секс. Мы оба, словно дикие звери, хотим получить друг от друга все. Поддаюсь к нему, обхватываю его бедра вынуждая начать двигаться. И он двигается, сначала неспешно раскачиваясь, обхватив мои скулы, впиваясь пальцами в кожу, смотря в глаза.

— Черт, — рычит мне в губы после резкого глубоко толка. — Я с ума схожу рядом с тобой, Кошка, — проговаривает он севшим чувственным голосом, задыхаясь, ускоряя темп. Другой рукой обхватывает мое бедро, удерживая меня на месте, вбиваясь сильнее, растягивая мое лоно, причиняя сладкую боль от каждого сильного толчка. Становится невыносимо жарко, воздух раскаляется, и мы оба покрываемся капельками пота, но не сбавляем темп. В такие моменты я готова на все: скулить, умоляя не останавливаться, пообещать все что угодно, отдать в его руки свою душу, лишь бы он подарил мне неземное удовольствие. Я схожу с ума вместе с ним, но сегодня мне его мало.

— Сильнее, — прошу я. — Пожалуйста, я хочу сильнее, — почти плачу, вонзая ногти в его бедра, расцарапывая их в кровь. Александр буквально рычит мне в губы, толкает на стол, вынуждая меня лечь. Тянет за бедра к краю стола, оставляя их на весу, подхватывает мои ноги, закидывает их себе на плечи и вновь входит в меня одним грубым толчком. Настолько глубоко, что я кричу. Он упирается руками в стол и набирает бешеный темп, пожирая меня темными глазами.

— Поласкай грудь! — громко, в приказном тоне просит он, и я ласкаю, сжимаю прыгающую грудь, щипаю соски, оттягивая их. Уже не кричу, всхлипываю, задыхаясь от неземного, граничащего с болью, удовольствия, накрывающего волнами жара.

— Скажи, что ты моя! — задыхаясь, просит он, набирая бешеный темп. А я уже не слышу его, запрокидываю голову, закатываю глаза. Мне больно от его грубых резких толчков, но я сама подаюсь к нему, моля пересохшими губами не останавливаться. Почти плачу, вою от злости, потому что он останавливается, склоняется ко мне, обхватывая шею, вынуждая открыть глаза и смотреть на него. Скажи. Что ты. Моя! — хрипло приказывает он, четко выделяя каждое слово.