Пусти козла в огород

Вспомнив про нее, я вспомнила, что Алиска умирает. Я попыталась дозвониться до бедняги, но безуспешно. Тогда я позвонила Симочке. Взведенная мной, она помчалась к Алисе, но вскоре вернулась.

— Соня, Аля не открывает дверь, — дрожащим голосом сообщила Симочка.

— Дуй к Марго, у нее есть ключи, — скомандовала я и бросилась упаковывать чемодан.

Позвонила Симочка. Она была в панике, куда-то подевалась Марго. Я тоже запаниковала, злясь на Евгения, на обстоятельства, на бестолковость Симочки. Будь я рядом с Алисой, не возникло бы таких проблем, уж я бы отыскала Марго. Тьфу! Да на кой мне она нужна? У меня у самой есть ключи от квартиры Алисы.

Я забросила чемодан в багажник, села за руль «Мерседеса» и помчалась в Санкт-Петергбург.

* * *

Едва я вышла из лифта, как на лестничную площадку выпорхнула Симочка.

— До сих пор не нашла Марго! — заламывая в отчаянии руки, закричала она. — Соня, нужно слесаря вызывать!

— Зачем? — удивилась я, шаря по карманам в поисках ключей.

— Чтобы дверь ломать. Отыскав ключи, я смело заявила:

— Дверь ломать не придется.

Мы вошли в квартиру. Алиса лежала на полу в холле в двух метрах от дивана. Ее прекрасные широко распахнутые глаза казались безумными. Губы шевелились, не издавая ни звука, руки беспомощно скользили по паркету.

— Алиса! — закричала я. — Алиса!

Она вздохнула и еле слышно прошептала:

— Со-оня…

— «Скорую»! — взвизгнула Симочка, бросаясь к телефону.

«Скорая» приехала быстро — Симочка их застращала, сказала, что гибнет известная художница. Я добавила масла в огонь, по ходу расписывая Алискины недуги.

Медики так впечатлились, что, недолго думая, погрузили Алису на носилки и помчали в клинику. Мы с Симочкой следом. В приемном отделении я щедро раздавала автографы, требуя особого внимания к себе и к пациентке.

— Вы должны подвергнуть мою драгоценную Алису тщательнейшему обследованию! — взывала я. И ее подвергли. И ничего не нашли.

— Для своего возраста она практически здорова, — сказал профессор.

— Здорова? — хором закричали мы с Симочкой. — А как же обмороки?

Профессор пожал плечами:

— Единственное, что можно выделить, так это ее редкую впечатлительность.

Я рассердилась:

— С этой своей впечатлительностью она всю жизнь жила, но в обмороки никогда не падала. Скорей падали от нее остальные, живущие рядом.

— И все же, думаю, что обмороки отсюда, — важничая, произнес профессор. — Полезно, впрочем, понаблюдаться у невропатолога и, не пугайтесь, у психиатра.

«Вот до чего Алиска дожила, — подумала я, — уже и Фаня ей пригодилась».

В тот же день я позвонила Фаине и подробнейшим образом ввела ее в курс.

— Ну вы даете, — гаркнула она. — Если б я и взялась за Алиску, так лечила бы ее только от врожденного идиотизма.

Здесь я вступилась за подругу.

— Она умом не блещет, это да, — согласилась я, — но и подозревать ее в идиотизме не вижу причин.

— Как же? — удивилась Фаина. — Она же во всем слушается тебя, что характеризует ее исключительно как идиотку.

— То, что Алиса слушается меня, — парировала я, — говорит о ее уме. Его хватило, чтобы разобраться, кого надо слушаться, чего не могу сказать о тебе.

Я возмущенно бросила трубку и постановила:

— Алиса! Ты абсолютно здорова!

— Все так говорят, — уныло согласилась она. Я призадумалась. И в самом деле, как-то странно развиваются события. Все заверяют, что Алиса здорова, а бедняжка чахнет прямо на глазах, и никому нет до этого дела. Безобразие!

— Скажи, дорогая, — спросила я, — когда это началось? Ты помнишь тот день, когда первый раз почувствовала себя плохо?

— Да, — ответила Алиса, — хорошо помню. Мне стало плохо сразу после вернисажа. До этого я была счастлива и здорова, на вернисаже, ты же помнишь, тоже от радости сходила с ума, всех друзей собрала, ликовала… А на следующий день с трудом поднялась с постели, хотя накануне почти не пила. Так, бокал шампанского, бокал шампанского…

Я вспомнила слова Марго. «Сглазили ее эти стервы, сглазили», — сказала она.

«Так вот о ком идет речь, — наконец догадалась я. — Под стервами Марго имела в виду подруг Алиски: Фаину, Лору, Нюрку и Карину».

— Понятно! — воскликнула я. — Слишком ты радовалась. Кому-то радость твоя костью поперек горла встала. Признаться, я считала глупостью твою затею с колдуньей, но теперь так не считаю.

Алиса воспряла духом. Начала рассказывать, что Марго отыскала ей приличную ворожею, которая и прошлое, и будущее видит, и любое проклятье может снять, и приворожить, и все остальное.

Я поинтересовалась:

— Кстати, а куда подевалась твоя Марго?

— Ах, — вздохнула Алиса, — Маргуша сказала, что и шагу не ступит в мой дом, пока я не посещу ворожею. Она вообще уехала в деревню к маме.

— А мы сегодня же и поедем к ворожее, — скомандовала я.

* * *

Ворожея отнеслась к своим обязанностям серьезно, долго крутила Алису, выспрашивала о ее болячках, непонятно с чего вдруг заинтересовалась ее позвоночником, потом напоила нас кофе, разложила карты, бросила кости и вынесла приговор.

— Сглазили! — сказала она. — Сглазили из-за крашеной ткани!

— Нельзя ли поподробней, — попросила я, по собственному опыту зная уже, как тяжко извлекать информацию из ворожей.