Пусти козла в огород

Искры посыпались у нее из глаз. Прикрывая ладонью лоб, она распрямилась и увидела своего старого знакомого.

— Вы, — радостно констатировала она, — опять вы! Как я рада!

— Я тоже рад!

Они вышли из кассы, улыбаясь и не скрывая друг от друга радостного волнения. Вдруг молодой человек, мрачнея, спросил:

— Вы собираетесь улетать?

— Увы, да, — вздохнула она. Дойдя до угла шумного проспекта, они остановились у витрины большого универмага.

— А ведь мы так и не познакомились, — с улыбкой заметил молодой человек.

— Да, действительно, — согласилась девушка. — Так как же вас зовут? Я давно это хотела знать.

— Меня зовут…

И в этот самый момент старенький «Форд» — пикап, дребезжа проржавевшим железом, врезался в могучий бампер тяжелого грузовика, груженного кирпичом. Лязг металла, визг тормозов и грохот падающих кирпичей оглушили их.

Пикап изменил направление, устремляясь прямо в сверкающую витрину универмага. Его левое переднее колесо отделилось и, подпрыгивая, понеслось к тротуару.

Молодые люди, словно окаменев, смотрели на его приближение. Тяжелая истертая резина катилась прямо на девушку. И ничего нельзя было поделать. Доли секунды оставались до трагического столкновения.

Они закрыли глаза, чувствуя, что не в силах уже что-либо изменить.

Лавина осколков осыпалась стеклянным дождем. «Форд» замер, перекрыв движение.

Парень и девушка продолжали стоять, не понимая, что произошло. Удивленно озираясь, они смотрели то на «Форд», то на разрушенную витрину.

Очнулись они от возгласа:

— Святая Мадонна! Иисус! — Пожилой сеньор, не веря своим глазам, коснулся плеча девушки. — Я думал, это колесо вас убьет, — отирая со лба пот, сказал он. — Оно неслось прямо на вас. Хвала всевышнему, колесо вильнуло в последний момент. Хотя я и не понимаю, как такое могло быть. Чудо! Настоящее чудо! Я все расскажу жене, мы будем молиться… Чудо! Это колесо могло убить девушку.

— Убить? — Она недоверчиво посмотрела на незнакомца. Снисходительно улыбнулась. — Ну что вы! Я бессмертна, — убежденно сказала она, удивляясь сама себе.

Тронула парня за рукав:

— Пошли.

Он молча кивнул головой, потрясенный происшедшим. Чувства стыда и бессилия переполняли его: он должен был ее спасти, а не какой-то там случай.

Пожилой сеньор посмотрел им вслед с грустной улыбкой.

— Она бессмертна, — бормотал он. — Как будто я по-другому думал в ее годы. Пресвятая Мария! Хорошо, что все обошлось. Бессмертна…

* * *

«Надо брать инициативу в свои руки», — внезапно решила она и потащила его в соседний сквер, присела на скамейку, спросила:

— Ну, так как вас зовут? И говорите быстрее, пока еще что-нибудь не взорвалось или не утонуло. Мы с вами, как видите, не слишком везучие.

— Герман, — торопливо ответил парень. — Меня зовут Герман!

— Герман, — эхом откликнулась девушка, словно пробуя его имя на вкус. — Да, именно Герман. А меня зовут Алиса…

* * *

Они долго бродили по городу. Ели мороженое, болтали и смеялись, чувствуя себя абсолютно счастливыми. Лишь где-то, глубоко-глубоко, колкая заноза беспокоила Алису. Что-то оставалось несделанным. Она не могла вспомнить, не могла понять, что тревожит ее. Это вертелось рядом, на поверхности. Но…

— Герман, — спросила она, — ты слышал что-нибудь о Ла Венте?

— О раскопках? — уточнил Герман, радуясь возможности блеснуть эрудицией. — Да, слышал. Я интересуюсь историей и археологией Мексики. Ла Вента — это песчаный остров на мангровых болотах, совсем недалеко отсюда. Там в 1940 году американец Стирлинг и мексиканец Коваррубиас раскопали древний город ольмеков.

— Ольмеков? Кто это? — спросила Алиса.

— Индейцы, — ответил Герман и увлеченно продолжил:

— В общем-то их только условно назвали ольмеками. Так называется народность, которая живет там теперь. К людям, построившим древний город, они не имеют отношения.

— А как называли тех, кто построил?

— Не знаю. И никто не знает. Они не оставили никаких записей. Только календари, которые очень схожи с календарями майя. Эту культуру некоторые археологи считают протоцивилизацией Месоамерики. Если верить их теориям, то и культура майя, и культура ацтеков произошли от тех, кого теперь называют ольмеками.

— Может быть, они называли себя амару? — внезапно предположила Алиса.

— Амару? — удивился Герман. — Почему амару? Я никогда не слышал о таком народе. Откуда ты о нем знаешь?

— Не знаю. Просто так… всплыло в памяти. Хотя… Не уверена, может быть, так называется шоколад. Так ты сказал, что Ла Вента — это остров на болотах?

— Ну да, остров. Ну, и еще индейская деревушка. Она там, рядом. Я смотрел по карте.

— А где они? Далеко?

— Нет, не очень.

— Съездить бы туда, посмотреть, — мечтательно произнесла Алиса.

— Еще бы! Кто же откажется? — воскликнул Герман. — Только как добраться? На вездеходе весь день болота месить нужно, да и то при наличии проводника, иначе утонешь. А по-другому я даже не знаю как. И времени у тебя маловато. Когда ты улетаешь?

— Отец хочет, чтобы завтра. Герман загрустил.

— А вот мы сейчас посоветуемся, — озорно блеснув глазами, сказала Алиса.

Она подбежала к таксофону, набрала номер, обозначенный на визитке разговорчивого таксиста Диего.